- Полагаю, что мы, в Петророзыске, этого бы не допустили. Думаю, что так.
«От этой пощады не жди», - подумал Борис и стал искать глазами Водовозова. Тот стоял, окруженный толпой сотрудников, и рассказывал что-то веселое - во всяком случае, его рассказу все смеялись. Лицо его в этот миг было простым и мальчишеским.
- Ну, коли мы в сборе, садитесь, товарищи,- сказал Берестов, и все стали рассаживаться на столы, на стулья, на подоконники - кто куда.
Это начиналось совещание.
- У нас на повестке дня два основных вопроса,- начал Берестов. - Банда Сычова - это раз. Поселковое дело - это два.
- Вы забыли еще одно главное, - как бы невзначай бросил сидевший на подоконнике паренек, тот самый, что привез во двор бидоны. Борис удивился и позавидовал свободе, с которой он себя держал.
- Ладно, ладно, - ответил Берестов, видно прекрасно понимавший, о чем идет речь, - на фабрике уже уплатили - значит, и нам скоро заплатят.
- Так три же месяца.
Речь шла о жаловании, которое в те времена нередко задерживалось месяцами.
- Вы как хотите, - продолжал паренек, поеживаясь и постреливая глазами на присутствующих,- а я без жалования скоро разложусь. Акурат попаду в когтистые лапы нэпа.
Все заулыбались (только женщина вскинула брови, а потом прищурилась).
- Я т-те разложусь, - также улыбаясь, сказал Берестов, - шефскую муку получил? Махорку получил? Ну и не ори. Итак - дело Сычова.
Встал Водовозов. Он просил подождать несколько дней: вожаки кулацкой банды перессорились, перестрелялись и смертельно надоели местному населению- даже тем, кто их раньше поддерживал.
- Словом, - сказал Водовозов, - через неделю, самое большее - десять дней, доставлю вам Сычова не живого, так мертвого.
Никто, казалось, не удивился уверенности Водовозова, все перешли к дальнейшим делам, словно судьба Сычова была уже решена.
Неожиданно слово взяла женщина в кепке.
- Я хочу сказать о нарследах, - начала она и долго потом говорила о том, что народные следователи работают не так, как нужно, часто произнося при этом «Петророзыск, Петрогубсуд».
К ее речи отнеслись как-то странно: выслушали в молчании и сейчас же перешли к другим делам. Никто не стал обсуждать работу нарследов, никого не заинтересовал Петрогубсуд.
- Итак, поселок, - сказал Берестов, как только она кончила, - сейчас все силы на поселок. Как вы знаете, в поселке произошло убийство, один тяжело ранен, бесчисленные грабежи. Надо думать, там обосновалась банда. Подозрения падают на двоих новоприезжих, остановившихся у некоей тети Паши. Мы навели о них справки - что же, оба демобилизованы из армии и работают у нас в городе в ремонтных мастерских. Работают не очень хорошо, но и ничего плохого за ними не замечено. Теперь - сегодняшний столб. Никак пока не соображу, зачем он им понадобился. ..
- Жителей пугают, - предположил белокурый паренек.
- Да они и так уже напугали. Нет, этот столб для нас.
- Дразнят? - спросил Водовозов.
- Может, и так. А может, и еще какие дели. Словом, все силы сейчас на поселок. Васильков, я прошу тебя разузнать, откуда они взяли столб. Рябчиков,- обратился он к белокурому пареньку, - займись домом этой самой тети Паши (парень откозырял, не вставая с подоконника). Ты, Павел (это к Водовозову), как только освободишься от Сычова, пойдешь в засаду на дорогу. Пока всё.
- Постойте, товарищи, так нельзя, - вмешалась женщина в кепке, - у нас есть еще один вопрос - это кружки. Есть решение организовать кружок «Безбожник» и всем коллективом вступить в общество «Друг детей».
- Да, товарищи, - устало промолвил Берестов, - записывайтесь в кружки.
Никто теперь в поселке не сомневался, что парни, поселившиеся у тети Паши, из Левкиной банды. Не верила этому одна только Милка Ведерникова.
- Никакие они не убийцы, - говорила она.
- Откуда ты знаешь? - спрашивали ее.
- Знаю, - отвечала она уклончиво.
О, Милка могла бы им ответить. Она знала от тети Паши, что один из ее жильцов, Николай, был на фронте и совсем недавно демобилизовался. Тогда многие возвращались из армии. Милка всей душой понимала этих людей: в их глазах еще видения недавних кавалерийских атак, на их лицах еще отсвет ночных костров, им трудно привыкнуть к серым будням. Голодные, в пыли и крови, они спасали страну и отстояли революцию. Они смертельно устали, а вы встречаете их смешками и грязными сплетнями. Впрочем, это неважно: они вас не видят.
Примерно так думала Милка. Ей совсем не нравился Люськин с его толстым носом и срезанным подбородком, но зато Николай произвел на нее большое впечатление.