- Ну а скажите, Латышев, - спросил он, - когда вы выстрелили и инженер упал, успели вы осмотреть его карманы?
- Ну что вы, какие карманы! Это потом сделал товарищ из розыска.
- И нашли в них… Прошу представить вещественные доказательства.
Милиционер принес и положил на стол грязные, смятые в комок перчатки, кусок бикфордова шнура и наган.
- Подсудимый, признаёте ли вы эти вещи своими?
Александр Сергеевич встал:
- Я впервые увидел их у следователя.
В зале начался шум.
- Обнаглел, гад! - крикнул кто-то.
Милка заметила, что в этой кричащей толпе, в самой ее середине, был какой-то остров сосредоточенного молчания. Что там за люди?
И вот тут случилось то, чего уже никто не ожидал. Заговорила Васена.
- А ну, батюшка, - сказала она, - примерь перчатки.
Инженер взглянул на нее весело и вопросительно.
- Примерь, примерь, - повторила она.
Не сказав ни слова, Дохтуров отлепил от комка одну из перчаток и начал ее натягивать. Она не лезла.
- Пожухли, - сказал он весело.
- А ты тяни, тяни, - настаивала она, - тяни хорошенько.
Инженер тянул изо всех сил, но перчатка даже и наполовину не лезла на его широкую ладонь. Все молчали.
- Ай да Васена! - сказал кто-то в толпе.
Васена совсем осмелела.
- Ну а теперь ты, батюшка, - обратилась она вдруг к Левке.
Левка взглянул на судью.
- Наденьте, - сказал тот.
Левка пожал плечами и надел перчатку, она была впору, - быть может, только немного жала.
- Так, - сказал судья, - можете снимать… Свидетель Додонов.
Вышел Васька Баян. Опросом парней из банды, говоривших одно и то же, окончилось это заседание. Только сейчас Берестов заметил, что среди парней нет Карпова - того, кого в поселке прозвали Люськиным.
- Нет, какова Васена, - говорили в толпе, - вот это дала!
Милка долго соображала, как ей лучше выйти из клуба - пораньше или, наоборот, позже, когда все уже пройдут. Однако решать ей не пришлось, ее вынесло вместе со всеми и вместе со всеми затерло у входа. Милиционеры, с трудом расталкивая толпу, прокладывали дорогу, по которой должен был пройти подсудимый, и Милка, как назло, оказалась в образовавшемся проходе.
- А ну, гражданка! - очевидно нервничая, крикнул ей милиционер.
Понимая, что сейчас проведут Дохтурова, Милка металась, стараясь втиснуться в толпу, но после бесплодных попыток просто стала сбоку. Когда инженер, конвоируемый двумя очень серьезными милиционерами, показался в проходе, она закрыла глаза, а когда открыла их, он уже прошел. Милка глядела ему вслед.
И вдруг он оглянулся. Он взглянул прямо на нее, просто окинул ее веселым взглядом и пошел дальше.
«Что он хотел этим сказать? - думала дорогой Милка. - Ну что, допрыгалась, это он хотел сказать? Прославилась на весь город?»
Однако она сама понимала, что не то выражал его веселый взгляд. «Не унывай, - говорил он. - Я знаю, ты такая же девица легкого поведения, какой я диверсант. Главнее - это верить». Да, это подходило. «Держи гордо глупую свою голову, равнение на меня» - да, это тоже подходило. На душе у Милки стало вдруг очень легко.
«Ну что же, поборемся, - с внезапной отвагой подумала она, забыв о всех горестях, забыв даже про бандитские угрозы, - и напрасно. Именно в эту минуту Левка устраивал Николаю скандал.
- Тебе было поручено, - шипел он, - тебе поручили сделать так, чтобы она не пришла. А ты что сделал?
- А что я мог сделать? Ведь пришить ее сейчас мы не можем? Я ей сказал, что…
- Сказал! Значит, не так сказал! Про сиреневые кусты ты тоже сказал!.. Ребятишек с вами резать можно, а дел делать нельзя! Да понимаешь ли ты, что сейчас, после этих проклятых перчаток, мы не можем допустить ее выступления, это тебе понятно?
Николаю это было очень хорошо понятно.
- Вот что, - сказал Левка, - сегодня же любым способом - слышишь ли? - любым, ты добьешься ее молчания. Но помни: концы в воду. Это в твоих интересах, не в моих. Можешь идти.
- А вообще, - продолжал Левка, когда Николай ушел, - ничего страшного пока не произошло. Единственное, что могло бы нас действительно погубить, это кровавое пятно, с которым по невежеству мы так идиотски попались. Однако они теперь и пискнуть побоятся об этом пятне. Наука - великая вещь! А в общем у нас нет оснований для паники. Как ты считаешь, мама?
Мама сидела тут же, держа на коленях дрожащую свою собачонку, которую мерно и, видно, машинально гладила узкой рукой. Кроме Васьки, у них никого не было.
- Так как ты считаешь, мама?
- Lе vin еst tire, - резко произнесла мама, глядя в окно.
- Как вы сказали? - робко спросил Васька.
Мама не ответила.