Варя Медная, Алена Савченкова
Болото пепла
Посвящается всем, изменившим свою жизнь
© Варя Медная, Алена Савченкова, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Пролог
Нуждайся упыри в услугах хирургов, он бы тотчас нанялся к ним на службу – чтобы хоть днем получалось высыпаться. С такими мыслями Эшес Блэк, смуглый, как нечищеная труба, и с волосами, похожими на завитки сажи, устало плюхнулся в кресло и вытянул ноги к огню. Миска с овсянкой, которую Роза оставила для него в очаге, с шипением опрокинулась, и по комнате пополз запах горелой каши. Он чертыхнулся, но подниматься не стал. Денек выдался не из легких. Все тело ломило, а в голове крутились сумрачные мысли – под стать погоде за окном: ливень барабанил о ставни, а ветер с воем вгрызался в крышу коттеджа, словно в надежде сорвать ее и унести в грозовую ночь.
Крупная черная тень метнулась к Эшесу через всю комнату и улеглась возле ног, уставив в пламя глаза-бусины. Он привычно запустил пальцы в спутанную шерсть пса, а потом прислушался. Сверху не доносилось ни звука: Роза уже легла. Не без сожаления расставшись с креслом, он наведался в заднюю комнату и обратно вернулся уже с шелковой нитью и прямоугольной бутылью из толстого темно-зеленого стекла. Вынул зубами тугую пробку и опустил нить в сосуд.
Не успел Эшес ее вытащить, как дверь просела под градом настойчивых ударов, заглушающих раскаты грома. Он решил не откликаться, но непрошеные гости не уходили.
– Эй, хозяин дома?
– Проваливайте!
– Ты ведь хирург?
– Прием окончен, приходите утром.
– К утру сдохнет, на твоем пороге.
Выругавшись, Эшес спрятал бутыль, шагнул к двери и отодвинул засов.
На пороге стояли двое: низенький крепыш в потрепанном красном камзоле и с засаленными кружевными манжетами и его длинный, как жердь, спутник в желтом сюртуке, со впалыми щеками и вытянутым, как у маски чумного доктора, носом. Накидок на них не имелось, но волосы непостижимым образом оставались сухими. Незваные гости поддерживали какой-то куль, замотанный в плащ. Вот с него вода текла ручьями.
– Принимай поклажу, – хмыкнул толстяк в камзоле и встряхнул куль.
Тот застонал.
– Заносите, – бросил Эшес, пошире растворяя дверь, – приготовлю пока операционную. Там же находится и приемная.
Направляясь во внутреннюю комнату, он услышал наверху шебуршание и шлепанье босых пяток: Роза проснулась.
Он быстро поправил лежак, очистил рабочее пространство и крикнул в приоткрытую дверь:
– Все, давайте его сюда!
Никто ему не ответил, и Эшес, вздохнув, вернулся в гостиную.
– Так что там с вашим това… – Он замер, так и недоговорив.
Дверь была нараспашку – на порог уже успела натечь лужа, а давешних гостей и след простыл, зато брошенный товарищ лежал посреди гостиной, слабо шевелясь и постанывая. Эшес кинулся к двери и выглянул наружу, но за густой пеленой дождя не виднелось и намека на красный камзол и желтый сюртук. Ворота были по-прежнему закрыты – неизвестные растворились без следа. Услышав позади стон, Эшес с усилием захлопнул дверь – ветер сопротивлялся до последнего – и поспешил к больному. Склонившись над ним, он откинул капюшон и от удивления отступил на шаг. На полу лежала совсем молоденькая девушка: глаза с длинными слипшимися от дождя ресницами закрыты, лиловые губы обметаны, а мокрые черные волосы обмотались вокруг шеи на манер удавки. Она была босой и мелко дрожала. Эшес отвернул плащ: под ним обнаружился огромный живот – девушка была на сносях.
Кто-то наверху всплеснул руками.
– Батюшки мои!
На площадке второго этажа стояла Роза. Чепец поспешно натянут на папильотки, а из-под халата выглядывает сорочка.
– Ну, не стой столбом! Спускайся и помоги.
Служанка засеменила вниз, причитая и бормоча какую-то женскую чепуху, будто ни разу не видывала больного за те два года, что работала у Эшеса.
– Послать за повитухой?
– Нет времени.
Эшес подхватил девушку на руки – весила она совсем как ребенок, несмотря на положение. Роза придержала дверь, и он быстро занес ее в операционную. Хоть он и старался действовать аккуратно, незнакомка беспрестанно морщилась и стонала, будучи в бреду из-за родильной горячки и непрекращающихся схваток.
– Давно грела воду?
– Перед сном. Оставляла вам, в чайнике.
– Неси. И захвати таз и чистые тряпки.
Роза бросилась выполнять распоряжение, а Эшес повернулся к девушке. Та, кажется, пришла в себя. Из-под ресниц блеснули два изумрудных серпа и остановились на нем. С минуту она лежала, беззвучно уставившись на него, а потом сморщилась, и дом наполнился криком.