- Дополнительную пищу мы найдем. Мы ходим по домам, собираем всё, что осталось, - непонятно зачем сказал Эндрю, поймав на себе полный негодования взгляд Лизы.
Лиза так и не поняла, согласилась ли Мария потому, что вняла их доводам, или же она была настолько измучена и испугана за судьбу голодающего малыша, что просто не могла отказаться от помощи. Она лишь прошептала тихонько:
- Я так устала...
И бережно передала ребёнка Лизе.
Оказалось, малыш Макси - мокрый насквозь. Подгузники кончились давно, и Мария кутала правнука в старые простыни и обрывки пододеяльников. Теперь же сухого белья не осталось.
Эндрю снял нательную рубашку и свитер, и Лиза завернула в них малыша. Мария наспех поменяла платье и принялась за сбор вещей.
- Там, на кухне, продукты. Заберите с собой, - робко сказала она.
Эндрю отправился вниз. Лизе пришлось на время положить малыша на кровать. Она набила свой рюкзак влажным бельем, помогла Марии собрать кое-какие вещи. Затем она вновь взяла Макси, и они все вместе спустились вниз. Эндрю уже ждал их.
Они отправились домой. Мария волновалась. Дорога давалась ей с трудом. Да и Лиза с ответственной ношей - маленьким ребёнком - стала чувствовать себя на заболоченных Вэллпортских улицах менее уверенно. Она вспомнила, что у Алекса есть лодка. Но Алекс не давал о себе знать.
На полпути Мария остановилась. Она поглядела издали на свой дом - в последний раз.
- Знали бы вы, сколько волшебных минут было пережито мною здесь! - воскликнула она.
- Всё ещё будет, - подбодрила её Лиза.
И они продолжили свой путь.
Марию с малышом решено было определить к Грете. У неё и места побольше, и Марии будет с ней проще строить общение. Наспех была сварена и перетерта кукурузная каша. Макси жадно глотал её, обжигая ротик. Наевшись, вымотанный криком малыш уснул до самого утра.
Тем временем, Джейк спешил к Лизе. По дороге он неожиданно встретил плывущего на лодке Алекса. Оказалось, тот с утра разыскивает доктора, и уже успел побывать у него дома. Он сообщил ему, что поймал на крыльце его дочурку Эрин. Девочка хотела отправиться на поиски папы, и уже готова была зайти в болотную воду, не боясь, что вода скрывает её по грудь.
Это известие взволновало Джейка, но Алекс быстро успокоил его: он нашёл на верхнем этаже дома занятую своей красотой Джули и отчитал её. Он сказал, что если та немедленно не займется дочерью - не накормит её досыта, не умоет её и не поиграет с ней, то Джули как маму ждут печальные последствия. Алекс будет вынужден обратиться в органы опеки. Эти слова, конечно же, были встречены волной негодования. Какая опека в полупустом городе?! Тем не менее, малышкой Джули занялась. На глазах Алекса мама умыла девочку, и они вместе отправились на кухню готовить обед.
Затем Алекс перешёл к разговору о том, для чего же ему так срочно понадобился доктор. Оказалось, больна его мама, миссис Норма. Она тоже подцепила неведомую хворь. Джейк понял это из пересказанных Алексом симптомов болезни. Они отправились на осмотр.
Едва увидев миссис Норму, Джейк понял, что не ошибся. Он лишь сокрушённо развёл руками: нечем помочь... Если только Алексу удастся отыскать в погибающем городе Амоксиклав, то можно на что-то надеяться.
Дорога вновь вела Алекса к дому Лизы. Он был практически уверен, что у запасливой Лизы есть нужный антибиотик. Он проводил Джейка, торопившегося к дочери, и отправился к ней. Матери он ничего не сказал.
Алекс вообще старался не ставить маму в известность о том, что общается с Лизой и бывает у неё дома. На то была причина. Миссис Норма недолюбливала несостоявшуюся невестку. Она не подавала виду и не говорила об этом вслух, но непонимание между ними возникло с первого же дня знакомства.
Миссис Норма была не против отношений Алекса с этой девушкой, пока они не начали заходить слишком далеко. Стоило миссис Норме понять, что её сын всерьёз влюблён, как она тут же принялась настраивать сына против Лизы. Она старалась всячески очернить девушку, опустить её в глазах Алекса. Постепенно он, ведомый матерью, стал грубым и крайне раздражительным с любимой. Но всё же продолжал испытывать к ней сильные чувства и клялся, что любит, сам не понимая порой, отчего так резок с ней. Он знал, что Лиза не заслуживает этой грубости, но остановиться не мог.
Чем же так не угодила будущей свекрови Лиза?.. У миссис Нормы были свои представления о том, какой должна быть семья. Она считала, что хорошая жена должна забыть о себе и о своих желаниях, и думать только о муже и детях, всячески угождая им. Эта же никогда не будет так себя вести. Она никогда не станет домохозяйкой в интересах семьи, не забросит свои кисти и не прекратит мечтать стать художницей. А что будет делать ребёнок, пока она малюет? Почему муж должен ждать, пока она не нарисуется в своё удовольствие?.. Норма не понимала.
Чистота в доме и сытный обед для неё были святы. Доводы Алекса о том, что в родительском доме Лизы всегда чисто и накрыт вкусный стол, её не убеждали. Она ненавидела интересных и успешных женщин.
Страсть Лизы к рисованию Норма считала плевком в сторону её сына. Она не понимала картин юной художницы.
"Положим, выучилась толковому рисованию в школе, это хорошо, - мысленно рассуждала она. - Но дальше-то что?! Как это поможет её семье?! Поэтому о картинах в браке - забудь! Для чего ещё и художественная академия?! От кулинарных курсов и книг по домоводству женщине куда больше толку, чем от образования!"
Норма множество раз подводила Лизу к разговорам о том, каким она видит их с Алексом совместное будущее. И каждый раз приходила к выводу, что эта девочка не достойна её сына. Она не готова была растворить себя в его личности и жить в угоду ему, как делала сама Норма. К тому же, у неё русские корни. Какой стыд, какое ужасное происхождение! Как можно им гордиться?! А Лиза гордилась, изучала русский язык, интересовалась русской культурой. Это пугало Норму больше всего остального.
Но Норма готова была принять её отречение от корней, и ждала его, словно покаяния. Когда же осознала, что эту на четверть русскую девчонку не удастся сломить, оказалось поздно. Но не для Нормы, та наоборот, праздновала победу. Ушло время отношений Алекса и Лизы: его мама фактически растоптала их любовь.
О русском происхождении несостоявшейся невестки она вспомнила, когда разведённая Лиза вернулась в Вэллпорт с больным ребёнком на руках.
- Вот они, ужасные русские гены! - выдала она сыну.
Его слова о том, что дети с ДЦП рождаются в семьях любой национальности, да и болезнь эта не является генетической, она не услышала. Точнее, не захотела услышать.
С тех пор утекло много вод неумолимого времени. Лиза уже и не думала об отношениях с Алексом. Когда-то давно, в годы учёбы в академии, ей преподавали высшую математику. Однажды, глубокой ночью засыпая над учебником, Лиза поймала себя на мысли, что рядом с Алексом она ощущает себя переменной, выполняющей определённую функцию. Вскоре после расставания с ним она перевелась с архитектурного факультета, где училась по его настоянию, на художественно-графический. Мечты о собственном художественном салоне и выставках разбились о болезнь Майкла, но Лиза не жалела об этом. В сыне было её счастье. А дом миссис Нормы она до сих пор обходила стороной, и при случайной встрече обе делали вид, что не знакомы.
Когда Алекс доплыл до дома Лизы, над городом уже нависли пугающие сумерки. Он объяснил ей всё. Лиза, не говоря ни слова, достала аптечку и протянула Алексу амоксиклав. Тот взял лекарство:
- Спасибо. Я скажу маме, что оно от тебя.
- Не стоит, - холодно ответила Лиза.
- Ещё есть?
- Нет. Последнее.
Алекс, собравшийся уходить, замер.
- Я провожу тебя, - пресекла его нерешительность Лиза.
В темноте нависающей ночи Алекс плыл домой. Густая вода, подпиравшая лодку, казалась бездонной. Она не блестела, по её поверхности не гуляли блики. Света не было. Ни луны, ни освещения на улицах, ни фонарика. Алекс чувствовал себя слепым, потерянным котёнком. Выручала память.