- Она?.. - только и спросила та.
- Она... - сокрушённо опустил голову доктор.
- Неужели от неё нет лекарства?!
- Помогал Амоксиклав, принятый в ранние часы, - заученно ответил Джейк. - Только где сейчас его достанешь?!
В сердце Лизы теплом колыхнулась надежда. Она бросилась на кухню, достала аптечку и вывалила всё её содержимое на стол. Она перебирала упаковки с лекарствами, ища антибиотик, но его не было. Лиза думала, что от волнения просто не может увидеть нужную ей упаковку, и просматривала лекарства снова и снова. Внезапно память переключилась на кадр недавних дней. Лиза обернулась, оглядела сумеречную пустоту кухни и коридора. Лицо её безобразно исказилось.
- Я же Норме последнюю отдала... - сказала она в пустоту.
Она опустилась на стул и зарыдала. Собственное тело вдруг стало казаться тяжёлым бременем. Лиза любила дочерей Айши как родных. Она понимала, что теряет Вишенку. И что она своими руками унесла из дома последний шанс на спасение девочки.
Айша не отходила от дочери ни на шаг. Она подбадривала девочку, когда та находилась в сознании. Порой Вишенка впадала в забытьё, тряслась всем телом, извивалась в жутких судорогах. Жар её тела ощущался на расстоянии. Девочку беспрестанно выворачивала на изнанку рвота.
Кожа трескалась, пылала безобразными синяками. Айша втирала в неё какой-то детский крем. Она точно знала, что крем не поможет, но сидеть сложа руки не могла. Нужно было делать хоть что-то, даже бесполезное, лишь бы делать. Кто знает, вдруг случится чудо...
В перерывах между беспамятством девочка была, на удивление, спокойной. Но, стоило взглянуть в её глубокие карие глаза, как море неизмеримой печали тут же подхватывало и затягивало в свою пучину. Вишенка понимала, что умирает.
- Нет, мамочка, не стоит, - сказала она, когда Айша меняла очередную повязку на лбу дочери. - Мне всё равно не поможешь...
- Ну что ты, милая! Ты будешь жить! - Айша бросилась переубеждать её.
Но девочка едва различимо качнула головой и убрала тоненькой ручкой повязку.
- Только не сжигай меня, хорошо? - продолжила она, и поток леденящего ужаса сотряс тело Айши. - Я не хочу обуглиться.
- Что ты, ягодка моя! Зачем ты такое говоришь?! - воскликнула Айша.
Но девочка, одарив маму тоскою глубины своих глаз, вновь впала в беспамятство.
Она умерла ранним утром следующего дня.
- Семь минут не дожила до нового рассвета, - вздохнув, сказал Эндрю.
Поняв, что дочь перестала дышать, Айша зашлась в истерике.
Лиза с трудом оттащила её, в миг обессилевшую и постаревшую, от тела дочери и увела в свою комнату.
- Ещё один божий ангел отмучился, - произнёс Джейк. В последнее время он стал очень религиозен.
Дом погрузился в скорбное молчание. Плакали все. В голос рыдали женщины и дети. Мужчины намеренно сдерживали слёзы, но по их лицам было видно, что внутри они тоже плачут.
Маленькая Мышка, едва узнав, бросилась к Айше и крепко обняла. Ей было страшно от того, что сестра больше не говорит, и теперь её утопят в мутной воде. Её пугало и то, что однажды и её самой может вот так же не стать.
Решено было похоронить Вишенку на заднем дворе её дома. Матери дали ночь на прощание. Выплакав море солёных слёз, на рассвете Айша, совершенно опустошённая, завернула дочь в одеяло и на руках вынесла на улицу.
Собравшиеся проститься с девочкой и медленно пробрели вверх по затопленной улице до заднего дворика бывшего дома Грейеров. Там Айша в последний раз оглядела бездыханную дочку и прикоснулась губами к похолодевшему личику. Она хотела сама погрузить её в воду, но руки неожиданно подвели её. Нужно было распрямить их, но мышцы словно окаменели и никак не желали разгибаться. Отпустить девочку значило похоронить частичку себя.
Эндрю вдруг понял, что Айша не может. Он передал Мышку с рук на руки онемевшей от слёз Лизе и бережно забрал Вишенку из рук её мамы. Айша не сопротивлялась. Она лишь слегка пошатнулась и подалась назад, но упасть ей не дали. Её подхватила Грета. Обняв, она уткнул её почерневшее лицо в своё плечо. Но Айша настойчиво развернула голову. Она должна была видеть, как уходит её дочь.
Мгновение - Эндрю опустил руки, и болотная жижа заглотила тело девочки. Она исчезла в холодной мутной воде, оставив после себя лишь трепетное тепло в сердцах любимых ею людей.
И тут с Айшей случился припадок. Она закричала, словно завыла, разошлась бранью. В ней проснулась скрытая сила: она оттолкнула Грету и бросилась вниз, к тому месту, где только что скрылась Вишенка, стала шарить руками в мутной воде. Эндрю и Лиза оттаскивали её прочь.
Айша бросала в небо мольбы и проклятия. Небо стало настолько мрачно, что, казалось, оттуда вот-вот посыпятся в ответ камни и пепел.
Грета неслышно приблизилась к тому месту, где покоилась девочка. Она бросила на воду четыре срезанные комнатные фиалки. Едва попав в воду, цветы завяли и съежились.
Виттори стояла поодаль, на крыльце своего дома, и тоже с мольбой глядела в небо. Она знала, что ответа никому не будет. Ибо удел нависшего над ними неба - равнодушие.
Обстановка среди оставшихся жителей Вэллпорта становилась всё хуже. Пустые дома перетряхнули сверху донизу. Забирали мебель, которую можно было жечь, бесхозную одежду и книги - они тоже хорошо горели. Фотоальбомы, детские игрушки - в топке сгорало всё. Запасы топлива были практически на нуле.
С продуктами было ещё хуже. Несколько мужчин отправлялись в рейд к брошенным хранилищам госзапасов. Они на несколько рядов прочесали тину внутри бункеров, и на плотах перевезли всё, что смогли отыскать. Найденные вода и консервы были, ко всеобщему удивлению, разделены между жителями Вэллпорта по совести.
Поразительно, но оставшиеся держались дружно, по мере сил помогали друг другу. Случаев мародёрства, в отличие от времён до исхода, практически не было. Те несчастные, кто всё же решались на грабёж или убийства, наказывались самосудом без долгих разбирательств. Возможно, именно это останавливало других людей от воровства и предательства. А может, и сами оставшиеся оказались людьми культурными, и вели себя подобающе, кто знает?..
После хранилища последней надеждой выживших был Пищекомбинат. После роспуска сотрудников он по обыкновению продолжал охраняться. Но большинство его бывших сотрудников, в том числе из службы безопасности, ушли из города. Теперь Пищекомбинат был заброшен, поэтому попасть на его территорию не составило труда. Со складов забраны были все быстрорастворимые порошки, синтетические супы и каши, неприглядного вида концентраты готовых блюд, подпорченные сухие завтраки и прочее. В нормальных условиях большинство горожан не стали бы есть подобное. Но теперь за счастье было заполучить и эти продукты.
- Ничего не поделаешь. Придётся нам есть эту гадость, - сказала Лиза Майклу после того, как они получили свою порцию еды.
- А мне нравятся их завтраки. Каши тоже ничего, - возразил мальчик.
- Вот именно, что ничего! - рассердилась Лиза. - Одна химия, и никакой пользы!
- Да-да! - кивнул пришедший на кухню Эндрю. - За год человек съедает где-то четыре килограмма химических веществ. Думаю, при исследовании такой статистике по продуктам производства Спэллнера, нормы пришлось бы увеличить раза в два, а то и больше
- Интересно, а где же сам Спэллнер? Неужели погиб при исходе?
- О нет, он жив! Бьюсь об заклад, он заранее знал о катастрофе. И успел спастись. Не удивлюсь, если он уже делает на Вэллпортском болоте деньги.
Тогда-то горожане и вспомнили и об особняке владельца Пищекомбината мистера Спэллнера. Конечно же, они не рассчитывали, что богач станет хранить произведённые его компанией продукты в собственном доме. Но сам дом представлял для людей ценность. Ведь там - мебель и вещи, источники тепла и топлива, возможно, бытовая химия и даже лекарства. Тому, что в общей суете об особняке совершенно забыли, удивлялись все.