Утром в день гонок, 6 апреля, Рене, позавтракав кофе с молоком и круассаном, спустился к гаражным боксам. Рассветное солнце бликами переливалось на глади Средиземного моря. Они с Фридерихом поочередно перепроверили на Bugatti абсолютно все – от двигателя до специальных приготовлений под второй бак.
Затем Рене отправился прогуляться для нервного успокоения. Народу в негусто населенном Монако в преддверии Гран-при прибавилось как грибов после дождя, и зрители виднелись повсюду, куда бы он ни кинул взгляд: на трибунах; на террасах отеля; на борту плавсредств – от роскошных яхт до рыбацких шхун и резиновых лодок, – битком забивших гавань; по всем склонам «скалы Монако» с княжеским дворцом; и даже тесной толпой на скатах крыш вдоль всей трассы, огороженной теперь мешками с песком. Весь город, по сути, представлял собой естественный амфитеатр. На некоторых участках болельщики могли бы дотянуться до проезжающих машин и царапнуть их пальцами, – для Рене подобная близость была тошнотворной.
По возвращении в гаражи Рене разделил с Морисом в тени пальмы небольшую трапезу – холодную курицу под бордо. Маршалы флагами призвали гонщиков занять свои места на стартовой решетке. В том году они все еще распределялись жеребьевкой, и Рене выпало стартовать с четвертой линии. При семнадцати участниках, учитывая узость трассы, фактор занятия выгодной позиции сразу же со старта имел критически важное значение.
Организаторы гонки в этом году сами устроили официальный тотализатор, и у киосков приема ставок уже́ творилась невероятная давка. Казалось, все без исключения – даже жандармы – где-то что-то проведали или подслушали и спешили поставить на лучшую машину или пилота. Явным фаворитом считался местный уроженец Луи Широн, – ставки на его победу принимались с коэффициентом два к одному. Поставивший на Рене в случае его победы зарабатывал втрое больше. В последние дни свободных заездов Рене проходу не давали, приставая с вопросом: «У вас есть шансы, как по-вашему?»
Согласно поведшейся еще с первого Кубка Гордона Беннетта[42] 1900 года традиции окраска машин зависела от национальной принадлежности водителя или команды: синий – Франция, белый – Германия, красный – Италия, зеленый – Британия, желтый – Бельгия.
В безупречном комбинезоне и противоударном защитном шлеме – первом в Европе – Луи проследовал мимо Рене, едва удостоив его взглядом и даже не кивнув в знак приветствия. В гоночные дни друзей для монегаска не существовало. И Широн, и другие гонщики были в курсе дополнительного бака в машине, но лишь криво ухмылялись, полагая, что молодому самозванцу он не поможет.
Рене в последний раз проверил свое авто и, наклонившись, удостоверился, что шнурки ботинок надежно завязаны тройным узлом. Во время одного из тренировочных заездов, из-за запутавшегося в педалях сцепления и тормоза шнурка, он едва не вылетел через бордюр и тротуар в стену. Он втиснулся в кокпит и через вставленную в термос длинную соломинку сделал глоток ледяной колы.[43]
К борту подошел Фридерих. «Ты только не слишком жми поначалу. Дождись двенадцатого круга, чтобы двигатель до конца прогрелся». Рене кивнул. И вот он один. Он поправил белый тканевый шлем и очки и попытался успокоиться. Вокруг царит невообразимая свистопляска: громкоговорители трещат и скулят от наводок, оркестр наяривает, зрители на трибунах топочут, лязг моторов и выстрелы из выхлопных труб… Он пытается вытеснить все это из головы.
У стартовой черты распорядитель Шарль Фару[44] поднял указательный палец, сигнализируя о том, что до старта остается минута. Редактор L’A u t o, ведущей французской газеты, посвященной преимущественно автоспорту, сооснователь и директор гонок 24 часа Ле-Мана, Фару пользовался во французском автоспорте непререкаемым авторитетом. Облаченный в элегантный костюм и соломенную шляпу мэтр держал за спиной красно-белый флаг Монако, готовясь дать отмашку.
С боковой линии Морис прокричал брату пожелание удачи. Также Рене заприметил там и мать, и сестру Сюзанну, которая была на восьмом месяце беременности, и помахал им рукой. И тут же размытым потоком шума и ярости стартовала гонка. Семнадцать машин колесом к колесу прогрохотали по променаду к первому чуть сглаженному правому повороту у скромной часовни святой Девоты. На выходе из него Рене переключился на третью перед пологим подъемом по Авеню де Монте-Карло. Гонку сразу же возглавил Луи. Рене застрял далеко позади, но об обгонах в плотной массе машин, мчащихся «разноцветной змеей» в гору по полукилометровой прямой на 150 км/ч, нечего было и помышлять. Рене бросил взгляд на тахометр: 5300 об/мин. Не гони, вспомнил он, побереги холодный двигатель.
42
Джеймс Гордон Беннетт-младший (James Gordon Bennett, Jr., 1841–1918) – обосновавшийся в Париже сын и наследник основателя газеты
43
Рассказ о ходе гонки скомпилирован из целого ряда источников, включая, прежде всего, интервью с самим Дрейфусом. Особой благодарности заслуживает Лейф Снеллман (Leif Snellman) и его сайт о гран-при 1930-х годов
44
Шарль Фару́ (