Семья посчитала, что он пообтешется, если ему придется зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом. Найти работу в ту пору было непросто, но родным удалось трудоустроить Руди, правда вдали от дома – на автозавод Fafnir, – а это не просто подлило масла в огонь его страстного увлечения, но и открыло ему дорогу к участию в гонках. Выступая за заводскую команду Fafnir, Руди обнаружил, что скорость действует на него умиротворяюще: чем быстрее он едет, тем легче и спокойнее у него на душе. И он стал изыскивать пути к такому же умиротворению во всех без исключения аспектах своей жизни.[61]
Побег из Ахена Руди совершил на мотоцикле, ревом которого и перебудил всю семью, вернувшись в Ремаген глубоко за полночь. За непредвиденно ранним завтраком мать спросила: «Опять какую-то глупость учудил, мальчик мой?»
Поскольку семейная гостиница также находилась в оккупированной Рейнской области, оставлять Руди дома было бы серьезным риском для всей семьи. На дорогу мать вручила ему 60 000 марок, а сестра Герта – визитку, полученную ею от случайного попутчика по поезду, на которой значилось: «С. Т. Ратман, фабрикант, Дрезден». Дрезден же далеко на востоке и вне зоны оккупации, а фабриканту Ратману, возможно, требуется опытный автомеханик.
Руди отбыл на восток первым же поездом.
Надежды он питал самые радужные, но они развеялись сразу же за порогом тускло-серой съемной квартиры фабриканта. Теодор Ратман не имел ни малейшего отношения к автомобилям; этот средних лет господин владел фабрикой деревянных кукол. Однако, когда Руди поведал герру Ратману о своих амбициозных планах стать автогонщиком, тот проявил неожиданное участие и помог Руди устроиться продавцом в автосалон, а также пообещал разузнать и насчет гонок. Автодилера из Руди не вышло, – за два месяца он продал всего одну машину, – а выданные ему матерью деньги, тем временем, иссякли. Тем не менее, все его помыслы по-прежнему были только о гонках. Ратман со своими дрезденскими друзьями взяли ему вскладчину напрокат маленький шустрый родстер и помогли заявиться на воскресную гонку на местном стадионе. Выкатив ему за победу бочку пива, они представили Руди директору завода Daimler-Motoren-Gesellschaf (DMG) по фамилии Херцинг. А завод DMG как раз и выпускал тогда гоночные «Мерседесы» (дело было еще до слияния DMG с Benz & Cie., произошедшего в 1926 году). Так судьба вручила Руди очередной подарок.
И в том же 1923 году Руди вступил на грязный двор между двумя громоздкими цехами под закопченным сажей остеклением. Моросящий дождь лишь сгущал запахи разогретого машинного масла и свариваемого металла. Руди впечатлили брызги искр по ту сторону широких сдвижных ворот и барабанный бой тяжелых прессов. Итак, он прибыл в Унтертюркхайм, эпицентр заводов Daimler, тянущихся вдоль реки Нек-кар на северо-востоке Штутгарта.
Встретивший Руди юный клерк подвел его к большому деревянному сараю. За воротами стояло оголенное шасси гоночного авто – без кузова, а лишь четыре колеса и пара грубо обтесанных деревянных сидений. У Руди даже сердце екнуло. Сколько же сил он вложил тогда в уговоры в кабинете директора Херцинга, – и вот он, его шанс проявить себя в роли тест-пилота команды Mercedes.
Из сарая вразвалку вышел некто в синем комбинезоне. Оказалось, что это Кристиан Вернер. В свои тридцать два года он считался уже матерым автогонщиком и относился к старой гвардии заводской команды. Он окинул Руди угрюмым, скучающим взглядом и жестом предложил ему занять место за рулем, а сам уселся рядом.
Руди выехал за ворота завода. Вернер отрывисто командовал: «Лево. Право. Прямо. Туда. Сюда». За полчаса Руди показал все свое искусство вождения на склонах холмов, тянущихся вдоль Неккара. Прямые проходил как можно быстрее, повороты впритирку. Припустивший ливень заливал открытую кабину, брызги из-под задних колес тянулись за ними дугообразным шлейфом.
Наконец Вернер указал рукой в сторону въезда на завод. Руди зарулил обратно к сараю.
– Бог в помощь, – сказал Вернер, высадившись, и направился внутрь.
– Ну так как вам? – окликнул его Руди вдогонку.
– Об этом я наверх доложу, – бросил Вернер и растворился в сумрачной глубине.
Прошли, казалось, часы, прежде чем Херцинг вызвал Руди в уже знакомый тому кабинет и предложил ему место в отделе продаж.
– Но мне же хочется быть гонщиком…
– Ты что, дурак?! – отрезал Херцинг. – Гонки – не профессия. Сначала поработай у нас, а потом, возможно, и придет твое время погоняться вволю.
61
Alice Caracciola, “Memories of a Racing Driver’s Wife,”