— Хочу на своей шкуре узнать, как живут собиратели лута, — отшутилась Ольстия.
Вертолёт
Мы семнадцать раз заходили в порталы и тут же выходили. Точнее выходил я, утаскивая за собой Ольстию.
На восемнадцатый раз она выдернула свою руку:
— Ты видишь какие-то приметы, но не рассказываешь мне какие! Так не пойдёт. За что я заплатила полтора миллиона? Этак ты не получишь второй половины.
— Каждый собиратель лута в порталах ведёт свой список примет, по которым можно предположить ценность каждого инстанса.
— Раз взялся меня учить, то будь добр и покажи пару примет.
Я подумал немного и ответил:
— Приметы для определения пустышек слишком ценная информация. Я её тебе и за сто миллионов не отдам. Но ты права, раз уж взялся учить, то обязан делиться знаниями. Поэтому я расскажу тебе о приметах, которые указывают на плодородность некоторых инстансов.
Покопавшись в личных файлах, я переслал Ольстии изображение подбитого вертолёта, наполовину погруженного в мелководное озеро.
— Если в инстансе портала Кузнецова обнаруживается разбитый вертолёт, то вероятность ценного лута повышается до восьмидесяти процентов. Это почти верняк!
— А как ты ещё на входе в данж узнаёшь, есть там вертолёт или нет?
— Хороший вопрос. Обычно вертолёт размещается контрольными системами в середине всей карты. Большинство собирателей лута знают об этом и вынуждены исследовать каждый инстанс до середины. Но я заметил, что если у входа тебя встречает ровно двадцать фекальных зомби, то вертолёт обязательно будет.
— Какая тут взаимосвязь?
— Понятия не имею. Может это глюк контрольных систем? Но я нашёл эту закономерность экспериментально, затратив сотни тысяч часов на прохождение. Половину моей жизни.
— Ничего себе. Такого точно нет ни в документации, ни в руководствах по прохождению.
— Само собой, это же мой личный опыт.
— Получается, ты экономишь кучу времени на исследование инстанса!
Я скоромно кивнул:
— Не думаю, что я один такой. Но те, кто знают — помалкивают.
Ольстия ринулась в портал:
— Я должна попробовать!
На той стороне нас ждало три тощих фекальных зомби, которые просто испугались нашего появления и сбежали.
Теперь Ольстия схватила меня за руку и вытащила обратно со словами «Это не тот портал, что мы ищем!»
Где-то на двухсотпятидесятой попытке она, сосчитав зомби, закричала:
— Ровно двадцать!
Я пересчитал и кивнул:
— Хм, даже странно, что так быстро. Обычно я отсеиваю не менее двух-трёх тысяч инстансов.
— Новичкам везёт, — заявила Ольстия.
Отстреливая мобов, мы пробежали до середины карты. Теперь Ольстия игнорировала все сундуки, коробки, контейнеры или таинственные двери, которые попадались нам по пути.
В одном из коридоров нам встретился мужик с дробовиком. Над ним висел восклицательный знак с квестом.
— Не интересует! — крикнула Ольстия и перепрыгнула через NPC.
Достигнув середины карты, мы вышли в огромную пещеру. Из трещины в потолке падал яркий свет. Оттуда же лилась вода, сверкая в солнечных лучах. Всю пещеру занимало мелководное озеро, в центре которого торчал облепленный тиной и водорослями вертолёт.
Мы побрели к нему по колено в воде. Ольстия ожидала подвоха, осторожно нащупывая дно ногами, но я её успокоил:
— Ловушек вокруг вертолёта не бывает.
— Мобы?
— Тоже нет. А вот в конце данжа обычно находится элитный моб под названием Мать Либератов. Его можно фармить ради получения очков опыта.
Ольстия обошла вертолёт и посмотрела в кабину:
— Наш счастливый день!
Скелет пилота сидел с поднятой рукой, словно приветствовал нас.
— Надо же… — сказал я. Сначала двадцать зомби, потом мужик с дробовиком, теперь пилот с поднятой рукой…
— Что ещё? — оживилась Ольстия. — Договаривай!
Как можно торжественнее я объявил:
— Поздравляю тебя. Настолько плодородный данж не попадался мне уже лет семь. Ты понимаешь? Семь лет, миллион данжей, и вот…
— Мы богаты?
— Всё-таки это игра. Она существует не для того, чтобы делать нас богатыми.
— Но богатыми нас сделают те игроки, которые захотят купить на аукционе наш лут?
Вместо ответа я ударил по ржавой двери вертолёта. Она обрушилась в воду. Забравшись в салон, обнаружили ещё четыре скелета в пилотских УниКомах.
В грузовом отсеке виднелось четыре контейнера. Их золотой корпус, покрытый плесенью и пылью, красноречиво намекал — внутри снова легендарки и эпики!