Схема Валеевой была проста и позволяла сетевым специалистам наглядно объяснять, чем они занимаются в рабочее время.
110100
Лаборатория сетевой экспертизы (Лабсетэк), возглавляемая Нейлёй Валеевой, сотрудничала с СБ КНР, отслеживая и нейтрализуя угрозы в Экстернете.
После совместной операции в 2050 году закрыли ветку Даркнета по торговле человеческими органами.
В 2052-ом раскрыли и обнародовали переписку премьер-министра Казанской Народной Республики и шефа разведки Московской Руси о преступном сговоре о демаркации границ.
В прошлом, 2057-ом, — дешифровали сигнал навигационной сети синдиката «Уйгурские Львы», регулировавшего контрабанду наркотиков из демилитаризованной части Китайского Казахстана.
Нейля по опыту знала, разведчики всегда утаивали часть информации. Не от злого умысла, а по привычке быть осведомлённее аутсорсеров, даже если и сами не понимали, в чём осведомлённость заключается.
Она несколько раз повторяла выход в Экстернет и встречалась с девушкой. Каждая встреча проходила по одному и тому же сценарию: как только появлялась Нейля, девушка начинала её задирать, словно бы заманивая дальше. Но дальше хода не было…
На девушку не действовали никакие проверенные методы фильтрации траффика, так как её существование не подтверждалось объёмом данных. А создание столь реалистичной модели с почти человеческим поведением должно было бы занять много места во время генерации мира…
Было очевидно, что кто-то или что-то приглашает Нейлю перешагнуть некий барьер, при этом намекая, что сделать это невозможно.
— Тогда какой смысл в этой игре? — крикнула Нейля девушке в последнюю встречу.
Они находились в том же квартале, что и в первый раз. Мотоциклист заводил мотор, прохожие делали вид, что идут по делам, полицейский повторял линии примитивного диалога.
— Придумайте что-нибудь посерьёзнее игры, — ответила девушка, глядя на Нейлю с мостовой. — Вы слишком реальная.
Нейля решительно оборвала связь, выскочила из гиросферы как была — в маске нейропередатчика. Схватила мундштук кальяна, сделала несколько затяжек и набрала номер генерала:
— Или вы рассказываете всё, что знаете, или я отказываюсь от работы.
— Если я скажу, что мировая экономика может обрушиться, согласитесь продолжить?
— Мировая экономика периодически обрушивается от махинаций Уолл-Стрит. А либеральные журналисты регулярно пугают население то потеплением, то похолоданием, то метеоритом, то новой войной с Китаем. Мы оба знаем, в каком отделе Лабсетэк эти слухи сочиняют.
— На этот раз Уолл-Стрит ни при чём.
— Прощайте.
— Уф, такая шайтанка, а не замужем. Ладно. Приходи, расскажу.
110101
Вот что Нейля узнала.
Год назад специалисты Сетевой безопасности, проводя рутинную проверку моментальных дампов состояний Экстернета, обнаружили, что в нём появился четвёртый слой, Подсеть. На «Схеме Валеевой» её нарисовали ниже «Протокола».
Получив высший уровень секретного доступа, Нейля начала изучать следы Подсети в Несфере и остолбенела: в ней не обнаружилось ни одной точки входа/выхода информации. При этом постоянно что-то циркулировало, маскируясь под обмен данными игровых процессов Доты Файв.
Получалось, в Подсети ходил один и тот же массив данных, при этом сливался каждую миллисекунду, не увеличивая общее количество траффика.
— Вирус? — спросил генерал, посасывая мундштук.
— Вы, сетевики, когда не можете объяснить, чего же сломалось, всегда подозреваете вирус, — ответила Нейля. — Но «вирус» ничего не захватывает, не глушит и не атакует. Гигантский объём траффика всегда остаётся одинаковым. Растёт до предела, потом уходит в ноль, и снова растёт. Я назвала эту аномалию «Сердечный ритм».
— Любите вы поэтические названия…
— Траффик «Сердечного ритма» не отличается от стандартного игрового массива данных в «Доте Файв». Сколько я ни билась, так и не смогла зафиксировать ни одной точки входа/выхода. Траффик появлялся ниоткуда и выходил на сервера «Доты Файв» неизвестно через что.
— Этого мы опасаемся больше всего, — сказал генерал.
— Всплески траффика пока что не грозят «Доте Файв» или другим сервисам Экстернета, — ответила Нейля.
— Но потенциал угрозы пугает.
— Ещё как…
Ни он, ни она не стали рассуждать про то, что виртуальные миры — двигатели экономики. Более шестидесяти процентов мирового ВВП приходилось на торговлю прокачанными персонажами, скинами и бесконечные чемпионаты с призами.