— Да, насрать! — Фирюза была явно взбешена словами Алексея. — У СССР, нет договора об экстрадиции, с Пуэрто-Рико. Поэтому можете все свои претензии засунуть себе в задницу.
С этими словами девушка поднялась со своего места и бросив:
— Прощайте! — направилась к выходу.
— А кто вообще, говорит об экстрадиции, — с деланным спокойствием, хотя внутри у него все клокотало, произнес Алексей. — Никто, не собирается вас возвращать обратно. с вашим образованием, вы не нужни не там, ни здесь. А вот привлечь к ответственности, за мошенничество и подлог, ваших родителей, советским органам вполне по силам. А это может вылиться в пять лет лишения свободы, для вашего отца. Ведь это он поспособствовал тому, чтобы вам дали такое разрешение. Да и оценки в вашем дипломе говорят о том, что только на его предметах вы показывали выдающиеся результаты.
Услышав последние слова Алексея, девушка слегка споткнулась и сразу же остановилась.
— Что вы от меня хотите?
— Немного, присаживайтесь. Разговор еще не закончен.
Как бы то ни было, а родителей Фирюза любила, и принести им вред своим поведением, считала безнравственным. Присев обратно за столик, он подняла свой бокал, и сделала пару глотков прямо через край, со злостью отбросив в сторону кусочек лайма и соломинку.
— Успокойтесь, милая, я не требую от вас, ничего сверхъестественного. Более того, готов и оплатить ваши языковые курсы, и помочь с получением вида на жительства, а в перспективе и гражданства. Но и вы должны пойти мне навстречу. Например, мне требуется знания в некоторых вопросах, например, об окружении господина Назари. О том, чем он занимается в своей мастерской, о его планах на будущее. И потом, я ведь не заставляю вас играть роль советской разведчицы, совсем нет. Ваш муж, насколько я знаю занимает неплохую должность на предприятии, принадлежащем сеньору Назари, и наверняка, делится с вами, своими впечатлениями о работе. Большего мне и не нужно, поверьте. К тому же, как вы сами изволили сказать, тоже относитесь к роду Карахан-ата, пусть даже и к младшей ветви. Почему бы вам не наладить отношения с работодателем своего мужа. Наверняка это пойдет на пользу и вам самой, разве не так?
— А как вы докажете, что с моими родителями все в порядке.
— Пока вы лояльно относитесь к моим просьбам, все так и будет.
— И все же! Я бы хотела в этом убедиться.
— Это элементарно, можем прямо сейчас, доехать до ближайшего почтового отделения, и сделать небольшой звонок. Скажем так, в качестве жеста доброй воли. Две-три минуту будет достаточно?
— Пять!
— Три. Давайте не будем торговаться. Связь с СССР довольно дорогая, а я пока не получил от вас ничего такого, за что стоило бы платить. К тому же учитывая разницу во времени, сейчас в Ташкенте уже ночь. С Москвой девять часов, а с Ташкентом не помню.
— Плюс три часа.
— Вот видите, там уже дело далеко за полночь.
Уже через несколько минут Фирюза, закрывшись в кабине с телефоном разговаривала с родителями, и самой важной и удивительной для них, новостью, оказалась даже не то, что их родная дочь, переехала из Венесуэлы в Пуэрто-Рико, а то, что известный им, и якобы погибший от схода снежной лавины, Руслан Назаров, жив, здоров и даже является весьма обеспеченным, если не сказать большего, человеком. Именно у него на заводе сейчас и работает Матео, а дом самого Руслана, больше похож на дворец Ташкентского Князя, да-да тот самый, в котором сейчас находится городской дворец пионеров. Узнав последние новости, и пообещав хотя бы раз в месяц связываться с родными, Фирюза с большим сожалением положила трубку и выйдя из здания почты, села на пассажирское сидение в автомобиль Алексея.
— Что я должна сделать?
— Ничего особенного, для начала подпишите эту бумагу.
— Не хочу я ничего подписывать!
— Ну, посудите сами. Вы же совсем недавно изучали Политэкономию. Как говорил Владимир Ильич Ленин? Социализм это в первую очередь учет и контроль. Кто мне поверит, если я скажу, что обо всем договорился с вами, а вы меня обманете. К тому же это взаимное обязательство, вы подтверждаете, что согласны добровольно сообщать некоторые сведения общего характера, в отношении Арслана Назари, а я обязуюсь обеспечить вам досрочное получение вида на жительство гораздо раньше положенного срока. Скажем в течении года, вместо положенных трех лет. Если хотите, могу дать вам копию.
— И куда мне ее деть? Я еще не настолько сошла с ума, чтобы держать у себя дома, подобный компромат. Ладно давайте подпишу.
— Да. Вот здесь, и вот здесь.
— Откуда вам известны номера моего паспорта и страховки?
— Фирюза Каримовна, ну что бы прямо как маленькая. Вы забыли кто я такой и где служу?
— Ну да, вы правы.
— Теперь последний вопрос. Нужно договориться о встречах. Если у вас, появляется, что-то важное, о чем вы хотите сообщить, набираете вот этот номер и называете свой позывной. Ну, например, «Сестра», ведь вы же являетесь сестрой господина Назари. Да кстати, если вас не затруднит, после того как снимете квартиру, сообщите свой адрес. Связь со столицей с любого телефона стоит пятнадцать центов за минуту разговора. Думаю, вас это не разорит. А если, сведения, сообщенные вами, будут действительно ценными, думаю мы сможем договориться и о достойной оплате за вашу работу. После того, как вы сообщите свой адрес и по возможности телефон, я сразу же свяжусь с вами, и мы договоримся обо всем остальном. Итак, с вас ближайшие планы господина Назари, и его окружение. Все остальное мы обсудим позже.
Обратно Алексей летел как на крыльях. Еще бы, фактически за бесценок, ну что такое, восемнадцать долларов за три минуты разговора с родителями, ему удалось завербовать агента из ближайшего окружения интересующего их человека. Да и договор, с Каримходжаевой был составлен таким образом, что за туманные обещания, о помощи в получении вида на жительства, она будет поставлять необходимые сведения.
Душа Алексея пела и пыталась вылететь из тела от эйфории, поглотившей ее. Хотелось взлететь куда-то очень высоко, или разогнаться до немыслимых скоростей. В этот момент, его взгляд зацепился за небольшую серенькую табличку, на обочине дороги, требующей ограничения скорости в пятьдесят пять миль в час. Мысленно переведя мили в километры, Алексей улыбнулся и прибавил газу. Действительно, зачем тащиться на шестидесяти километрах, ели дозволяется почти девяносто. Автомобиль взревел своим двух литровым двигателем мощностью в сотню кобыл, и машина, резко прибавив в скорости, буквально воспарила над дорогой.
Полет, продолжался, увы, очень недолго, уже через пару миль пути, позади послышался рев сирен, и через громкоговорители, Алексею, было предложено прижаться к обочине и остановиться. Именно в этот момент, до него дошло, что одометр его автомобиля, выпущен на американском континенте, точнее в США, и, следовательно, все данные на нем показываются именно в милях, а никак не в километрах. И то, что он счел шестьюдесятью километрами в час, на самом деле указывало на мили за тоже время. То есть до момента увеличения скорости, она уже была максимально возможной.
Стоило ему остановиться возле дороги, как из полицейской машины, догнавшей его, вышли два смуглых латиноамериканца, и один из них подошедший ближе произнес:
— Вы, превысили допустимую скорость почти вдвое, сеньор. Предъявите пожалуйста, ваши права.
За считанные мгновения, в голове Алексея, пронеслись все последствия данного задержания. Сейчас он отдаст полисмену свои права, увидев в них отметку о том, что он является сотрудником советского представительства, потребуется паспорт для подтверждения его личности. И едва его дипломатический паспорт окажется в руках у полиции, это будет означать крах всей карьеры. Дело в том, что если бы он был простым гражданином Пуэрто-Рико, его бы немного пожурили, выписали бы квитанцию на оплату, пусть и большого, все-таки скорость была действительно велика, штрафа и отпустили бы с миром. Он бы спокойно доехал до города, в ближайшей кассе оплатил бы квитанцию, и на этом все бы закончилось. Во всяком случае, до следующего раза.