Назарка смотрит, не отрываясь, хочет запомнить все эти стрелки, завитки… Вот мама хорошо их запомнила — она подол и рукава его малицы из оленьей шкуры и унты расшила такими же завитками.
С Назаркой всегда его лохматая собака Пуш. Пуша ещё щенком подарил Назарке их сосед, дедушка Яндэ.
— Не смотри, что из пятерых щенят этот самый слабый, — сказал он, — выходишь — добрая собака будет.
И верно, теперь Пуш самая сильная и умная собака в стойбище.
Пуш тоже поглядывает на небо, но ничего интересного не видит и, обернувшись, лижет Назарку в нос.
— Ну тебя-,— отмахивается Назарка, — не приставай!
Но Пуш не уходит, ласкается к нему. И Назарка треплет собаку по шее. Потом поднимает голову. А сияния уже нет, и с неба смотрят одни лишь звёзды.
«Если мы перейдём на новое пастбище, — думает Назарка, — звёзды тоже перейдут?»
Назарка привык к долгой полярной ночи, но всё же без солнца ему скучно, ведь его так долго не было, и он то и дело спрашивает маму и отца:
— Когда появится солнце? Может, оно забыло про нас? Заблудилось где-нибудь и никак не найдёт дороги к нашему чуму?
— Найдё-о-т, — смеясь говорит отец, — потерпи немного. Вон, видишь? — И он показывает вдаль.
Там, между двух холмов, словно костёр, разгорается заря. Это солнце. Оно совсем близко. Скоро оно выйдет из-за холмов и прогонит ночь.
Подул свежий ветерок, и Назарка обрадовался. Ветер станет дуть и на солнце, и оно разгорится ярко-ярко. Тогда они с Пушем увидят его. Да и не только они, увидят и мама, и отец, и все олени, и даже снег. Снег испугается солнца и растает. И оленям не нужно будет тогда разгребать его копытами, чтобы доставать себе корм — мох, лишайники.
Ветер подул сильнее. Но почему солнце больше не разгорается? И даже наоборот — заря гаснет…
— Ветер, — кричит Назарка, — зачем ты гасишь солнце? Зачем прогоняешь его?
А может, это не ветер виноват? Назарка прислушивается. Прислушивается и Пуш. И шерсть на его спине встаёт дыбом. До них доносится какой-то гул. Гул этот растёт, ширится…
Самолёт! Ну конечно, это самолёт!
Назарка очень любит самолёты. Но сейчас он сердит на него. Самолёт летит слишком низко и может разогнать всех оленей. Один раз вот так же он летел над самой землёй, и олени в испуге разбежались по тундре. Тогда они с отцом еле-еле собрали их.
— Вы-ы-ше лети, вы-ы-ше! — кричит Назарка.
А Пуш задиристо лает. Он тоже сердится на самолёт.
За что? Может, за то, что самолёт умеет рычать намного громче, чем он, Пуш?
— Вы-ы-ше! — снова кричит Назарка и машет рукой.
И самолёт словно понимает. Сделав полукруг, он идёт ввысь. И вдруг вспыхивает огненным светом, сразу превратившись из серой птицы в жар-птицу.
Назарка не сразу понял, что произошло. А когда понял, то от радости даже запрыгал.
— Он видит солнце! Пуш, смотри, самолёт видит солнце!
Самолёт, весь облитый солнечными лучами, медленно плыл по небу. Да, он видел солнце! Солнце видело его! Солнце покрасило самолёт в огненный цвет, и самолёт уже не гудел так грозно, он просто кричал: «Радуйтесь, идёт весна! Я принёс вам привет от солнца!»
Потом самолёт снова развернулся, пролетел над Назаркой и, по-прежнему сияя, скрылся за одним из холмов, как раз там, где всё ещё слабо алела заря.
«Полетел в гости к солнцу, — подумал Назарка. — Эх, да расти тут такие же высоченные деревья, какие он видел в кино, когда жил в посёлке, он забрался бы на самую макушку и наверняка увидел бы и солнце, и ещё разок самолёт!»
Но в тундре растут крошечные берёзки, такие низкие, что снег их совсем накрыл.
И Назарка не мог больше ждать. А что, если?.. Ну конечно, как он сразу не догадался? Если солнце не хочет идти к ним, так они с Пушем пойдут к солнцу.
Назарка быстро нырнул в чум. Незаметно от матери сунул за пазуху лепёшку, кусок оленины и выбежал на улицу.
— Пуш, сюда! — позвал он.
Запрячь собаку в лёгкие нарты было делом одной минуты. Назарка схватил длинную палку, взмахнул ею, гикнул — и нарты понеслись.
Снег был утоптан ветром, и по твёрдому насту Пуш бежал быстро. Да и ветер, хотя и не сильный, дул в спину, подгонял, помогал Пушу.
«А солнце совсем рядышком, — думал Назарка, — за холмами. И отец так говорил».
Вдруг перед самым носом Пуша выскочил белый зверёк. Песец! Пуш рванулся, нарты накренились, и Назарка, не ожидавший этого, с трудом удержался на них.
— Стой! Стой! — закричал Назарка.