Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Вопрос о мотивах продвижения Британии и России в глубь Евразийского континента прямо связан с продолжающейся дискуссией относительно генезиса колониальной экспансии Запада. Факты свидетельствуют, что в основе этого процесса лежали геостратегические устремления двух самых крупных держав XIX в. к естественным границам. Эти устремления традиционно связывались современниками с престижем государства, который зависел не только от пышности двора или благосостояния подданных, но и от протяженности владений, находившихся под контролем монарха. И в этом смысле Британская и Российская империи не являлись исключениями, поскольку сменявшие друг друга либеральные и консервативные Кабинеты Соединенного Королевства делали все от себя зависящее, чтобы компенсировать потерю Соединенных Штатов за счет приобретения владений в Азии и Африке, а российские самодержцы, начиная с Петра I, совершившего поход к берегам Каспия еще в первой четверти XVIII в., провозгласили достижение восточных и южных морей одним из приоритетов внешней политики[95].

Комментируя неуклонное движение России через обширные степи, песчаные пустыни и высокие горные хребты к наиболее значимым морским коммуникациям, влиятельная американская газета Нью-Йорк Таймс писала 29 января 1879 г.: «Поскольку великими магистральными путями западной коммерции являются Средиземное море, Атлантический и Индийский океаны, и в силу того, что она (Россия. — Е.С.) обладает крайне неподходящими средствами, чтобы достичь их, крупнейшей проблемой российской государственности продолжает оставаться, как это и было в течение последних двухсот лет, вопрос о том, каким образом обеспечить южную морскую границу»[96].

Интересы России в понимании ее властной элиты определялись необходимостью контроля над ключевыми опорными пунктами морского побережья, такими как Мурманск и Архангельск в северных водах, Константинополь в Черноморских проливах, Либава и Рига на Балтике, Владивосток и Порт-Артур на Тихом океане[97]. Таким образом, геостратегический потенциал континентальной империи усиливался за счет обретения ею морской мощи, гарантировавшей в то же время более надежную защиту границ. Характерно, что Альфред Мэхен, один из основоположников концепции «силы на морях», сравнивал продвижение России к берегам Персидского залива с аналогичными действиями Англии в Египте:  «Россия находится в неблагоприятной позиции для аккумулирования национального богатства, иначе говоря, она испытывает нехватку средств для повышения благосостояния своего населения, принимая во внимание его первоочередную значимость. Для такого положения естественно и адекватно высказывать неудовлетворение, которое в свою очередь легко принимает форму агрессии — понятия, часто используемого теми из нас, кому не нравится любое поступательное движение нации»[98].

Хороню известно, что устремления России в Центральной и Восточной Азии требовали значительных бюджетных ассигнований, в частности, на обустройство военных поселений и пограничных опорных пунктов, которые составляли защитные линии, а также на осуществление мер по колонизации обширных территорий с редким населением. Именно в этой связи для правительства важно было определить естественные границы, которые нередко отделяли друг от друга области компактного проживания автохтонных этнических общностей, различавшихся языком, религиозными верованиями и культурными традициями. Требовалось наладить контакты с земледельческим населением, умиротворить воинственные кочевые племена, а также обеспечить безопасность караванных дорог, пересекавших весь Евразийский континент[99].

Со своей стороны, Британия была озабочена строительством «второй империи», после того как она потеряла свои американские колонии, кроме Канады. В противоположность доктрине меркантилизма, определявшей политику Англии в период Стюартов и первых Ганноверов, «вторая империя» создавалась на принципах рыночной экономики, которые нашли отражение в классических трудах А. Смита, Д. Риккардо и Дж. С. Милля. Если в XVII–XVIII вв. «первая империя» привлекала главным образом плантаторов и перекупщиков сырья, которые курсировали между Лондоном и Нью-Йорком, чтобы обогатиться за счет эксплуатации колоний Нового Света, предприниматели «второй волны» стремились вкладывать средства в формирование азиатских рынков для продукции британских фабрик, обеспечивая их одновременно новыми источниками сырья[100].

95

Историки в европейских странах обсуждают вопрос о подлинности «завещания» Петра Великого еще с первой половины XIX в. Обзоры этих дискуссий можно найти в следующих изданиях: Locart L. The Political Testament of Peter the Great // Slavonic Review. 1937. № 37. P. 38–53; Павленко И.И. Три завещания Петра I // Вопросы истории. 1979. № 2. С. 129–44; Данилова Е.Н. Завещание Петра Великого. // Проблемы методологии и источниковедения истории внешней политики России / ред. А.Л. Нарочницкий. М.: Наука, 1985. С. 213–79. Хотя детальный анализ этих споров выходит за пределы книги, автор не разделяет мнения тех специалистов, которые пытаются обосновать «французский» след в появлении на свет этой фальшивки, см., напр.: Wint G. The British in Asia. London: Faber and Faber, 1947. P. 136. Как показывают новейшие исследования, «завещание» первого российского императора было сфабрикована в кругах польских политических эмигрантов, чтобы расколоть антифранцузскую коалицию Австрии, Пруссии, России и Великобритании в период Наполеоновских войн, см.: Мезин С. Завещание Петра Великого: европейские мифы и российская реальность // Российская история. 2010. №. 5. С. 18–27. Стоит лишь заметить, что, несмотря на апокрифический характер «завещания», многие европейские публицисты охотно цитировали отрывки из него для подтверждения агрессивности, будто бы имманентно присущей Российской империи. К типичным примерам в этом плане стоит отнести работу Ф. Скрайна и Э. Росса, которые выступили со следующим комментарием «документа» в 1899 г.: «Известное «завещание» Петра Великого является фальшивкой, но никто не может сомневаться в том, что его мотивы запали глубоко в сердце русского народа. В их глазах царь — наследник Византийской империи, от которой они унаследовали законы и религию, и они твердо убеждены, что придет день, когда православный крест заменит полумесяц, оскверняющий вершину Св. Софии.» См.: Shrine Е., Ross Е. The Heart of Asia. A History of Russian Turkestan and the Central Asian Khanates from the Earliest Times. London: Methuen, 1899. P. 409. Аналогичный комментарий можно найти и в другом эссе: Colquhoun A. Russia Against India. The Struggle for Asia. London-New York: Harper and Brothers, 1900. P. 199. Удивительно, но даже некоторые современные авторы продолжают цитировать сфабрикованное «завещание», см., напр.: Mojtahed-Zadeh P. Small Players of the Great Game: The Settlement of Iran's Eastern Borderlands and the Creation of Afghanistan. London-New York: RoutledgeCurzon, 2004. P. 18–19; Леонтьев M. Указ. соч. С. 10–13.

96

Цит. по: Yetisgin М. Op. cit. Р. 77–78.

97

Среди обилия трудов зарубежных авторов о территориальной экспансии имперской и советской России выделяются следующие работы: Lederer J. (ed.) Russian Foreign Policy: Essays in Historical Perspective. New Haven, Conn. - London: Yale University Press, 1962; Jelavich B. St Petersburg and Moscow. Tsarist and Soviet Foreign Policy, 1814–1974. Bloomington, Ind. - London: Indiana University Press, 1974; Hunchak I. (ed.) Russian Imperialism from Ivan the Great to the Revolution. New Brunswick, New Jersey: Rutgers University Press, 1974; Le Donne J. The Russian Empire and the World, 1700–1917. The Geopolitics of Expansion and Containment. New York — Oxford: Oxford University Press, 1997; Lieven D. Empire: The Russian Empire and Its Rivals. London: J. Murray, 2000. etc.

98

Mahan A. The Problem of Asia and Its Effect upon International Policies. London: S. Low, Marston and Co., 1900. P. 44. Сравнение русских и британских планов в Азии приводится автором на с. 25 и 56.

99

Хорошо известным в России, но незнакомым для европейцев детальным исследованием этнических групп в Азии остается труд: Григорьев В.В. Россия и Азия. Сборник исследований и статей по истории, этнографии и географии. СПб.: Типография Пантелеевых, 1876.

100

Davis L., Huttenback R. Mammon and the Pursuit of Empire. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. P. 71.