Благодаря кипучей энергии и дипломатическому таланту Муравьева, Россия смогла обозначить свое присутствие в бассейне Амура, и что было не менее стратегически необходимым, на острове Сахалин, который служил естественным барьером на пути любого вторжения в устье великой реки. Проникнутый англофобией и будучи серьезно обеспокоен не только разведывательной деятельностью англичан, но и попытками отдельных подданных Ее Величества прибрать к рукам дельту Амура, Муравьев считал несправедливым, что «этот небольшой остров (Британия. — Е.С.) мог диктовать свои законы во всех частях света, кроме Америки». Более того, он рекомендовал царю «вступить в тесный союз с США», который, по его убеждению, нанесет смертельный удар по английской торговле и престижу как мировой державы. Муравьев утверждал, что главная цель Великобритании в северной части Тихого океана — либо захват Камчатки, либо тотальное уничтожение морских портов на полуострове, чтобы отрезать Россию от Дальнего Востока». В случае реализации описанного сценария британцы, по мнению генерал-губернатора, смогли бы взять под контроль побережья Китая и Японии, чтобы организовать коммерческую перевозку товаров вплоть до Читы, превратив Сахалин и амурскую дельту в очередную колонию Англии»[231].
К началу 1850-х гг. расстояние между русскими и британскими пограничными постами на Среднем Востоке сократилось до 1 тыс. км, что было в пять раз меньше, чем в начале XVIII в.[232] Подготовка обеих сторон к Большой Игре завершалась. Последовавший вскоре кровопролитный военный конфликт между Российской империей и Соединенным Королевством означал наступление новой эпохи, когда правящие элиты двух держав, проникнутые стремлением расширить колониальные владения на пространствах Евразии, приступили к насильственному вовлечению восточных деспотий в глобальную систему политических, экономических и социо-культурных отношений.
Глава 2.
Российский вызов и британский ответ, 1856–1864
Россия не сердится.
Россия просто сосредотачивается.
Англия, Англия, Англия,
Окруженная океаном и небесами,
И сила мира,
И душа человечества,
И надежда, которая никогда не умирает.
На протяжении почти всего XVIII в. англичане вносили существенный вклад в становление и развитие молодого российского военно-морского флота, оказывая содействие экспедициям, следовавшим из Балтийского моря в Средиземное. Неслучайно поэтому многие русские моряки, начиная с известных флотоводцев и заканчивая рядовыми матросами, относились к своим британским коллегам по профессии с уважением и даже восхищением, памятуя о победах адмирала Нельсона в сражениях против французов[233].
Однако восприятие российской властной элитой Великобритании как первой морской державы мира не препятствовало царским стратегам лелеять мысль о марше на Индию, которая, по мнению большинства военных и дипломатических экспертов, представляла собой «наиболее уязвимый пункт, чувствительный нерв, одно прикосновение к которому, возможно, легко заставит правительство Ее Величества изменить свою враждебную политику по отношению России и продемонстрировать желаемое согласие по всем тем вопросам, где наши интересы могут сталкиваться»[234].
Экономическое, а чаще всего геостратегическое значение Индии являлось любимым предметом обсуждения как специалистов, так и публицистов в столицах Европы. Начиная с периода Семилетней войны 1756–1763 гг., когда был заложен фундамент будущего британского господства в Южной Азии, Ост-Индская компания постепенно трансформировалась из преимущественно торгового предприятия в политического и административного агента короны. Войны против племен на северо–3ападе Индостана в 1839–1849 гг., которые формально вела Компания, а фактически сам лондонский Кабинет, привели к окончательному подчинению полуострова англичанам.
233
234
Подр. см.: