Высказанные мнения подтверждаются оценкой движения сипаев, которую дал Н.К. Гире в письме к Моренгейму, датированному 1882 годом: «Ужасное восстание индийцев 1857 г. вскрыло нам ее (Индии. — Е.С.) значение, а ненавистный договор 1856 г. (Парижский. — Е.С.), который существовал еще в самых унизительных и тягостных для нас пунктах, еще более увеличил важность ее в глазах благородного суверена (Александра II. — Е.С.), который, будучи вынужден поставить подпись под этим пагубным договором в самом начале своего правления, считал долгом чести и сыновней преданности порвать эту печальную страницу нашей истории»[260].
Важно также указать на то, что мятеж сипаев совпал по времени с первым мировым экономическим кризисом периода раннего индустриализма, который неожиданно для государственных деятелей и экспертов охватил страны Европы и Северной Америки в 1857–1858 гг., усилив торговую конкуренцию среди ведущих держав, особенно на периферийных рынках. Неслучайно, как отмечал видный член партии тори лорд Рэндольф Черчилль, именно торговля и финансы определяли «значительную заинтересованность Британии в превосходстве на морях»[261]. Не является секретом тот факт, что на общем неблагоприятном экономическом фоне либеральные викторианские политики и общественность прекрасно осознавали пагубность любых социальных волнений, связанных с многочисленными жертвами, подобно тому, как это случилось в период восстания сипаев. Такие политические катаклизмы, по мнению многих экспертов, неизбежно приводили к снижению налоговых поступлений, сумятице в головах местного населения и дестабилизации ситуации на имперских границах, особенно чувствительных к внешним угрозам на северо–3ападе Индостана.
Обоснованность этих суждений легко проиллюстрировать ссылкой на годовой отчет Азиатского департамента МИД за 1857 г., в котором говорилось, что движение сипаев «сделало возможным для России создать альянс азиатских стран, чтобы взорвать британское господство (в Азии. — Е.С.)»[262]. Характерно также, что в меморандуме 1858 года генерал-майор Е.И. Чириков, занимавший тогда пост комиссара в составе русско-турецкой пограничной комиссии, раскрыл взаимосвязь внешнеполитической стратегии и коммерческих интересов. К примеру, он утверждал, что «политическое вмешательство (британцев. — Е.С.) в дела Афганистана упрочивает [их] влияние на Персию, обхватывая ее почти со всех сторон, открывает Англии новые торговые пути, сближает с Каспийским морем, угрожает там России и, наконец, поддерживает непрочное здание индийских владений»[263].
Необходимо подчеркнуть, что, судя по свидетельствам очевидцев и дипломатической переписке, именно Великое индийское восстание 1857–1858 гг. заставило многих российских стратегов рассматривать вторжение на территорию Индостана не как диверсию, способную лишь отвлечь силы и средства англичан от европейского театра, а как катализатор внутреннего социального взрыва. Неслучайно, вновь назначенный на важнейший пост военного агента (атташе) в Лондоне капитан Н.П. Игнатьев приступил к методичному сбору секретной информации о вооруженных силах Соединенного Королевства и состоянии англо-индийской армии. Он даже завел специальный журнал для регистрации арсеналов, военных предприятий и морских верфей, которые встречались на его пути во время поездок по Британским островам[264]. Согласно имеющимся отзывам, «он посвятил себя составлению подробнейших рапортов о военном положении Англии в Индии на имя императора, который был настолько доволен ими, что вызвал автора в Варшаву для личной беседы». «Интересно, — саркастически заметил один из современников, — предвидел ли капитан Игнатьев мятеж (сипаев. — Е.С.), вспыхнувший вскоре (после его назначения в Лондон. — Е.С.), и привлекли ли внимание Александра II метод и стиль изложения, либо сам предмет и взгляды автора, отраженные в рапортах»[265].
260
АВПРИ. Ф. 133. On. 470. Д. 62 (1882). Л. 173. Гире — Моренгейму, Санкт-Петербург, 1882 г.
262
АВПРИ. Ф. 137. On. 475. Д. 41. 1857. Л. 172–172 об. Годовой отчет МИД за 1857 г., Санкт-Петербург, декабрь 1857.
263
Русско-индийские отношения в XIX в. С. 91. Докладная записка Чирикова в Главный штаб, 1858 г.
264
ГАРФ. Ф. 730. On. 1, Д. 121. Л. 1–40. Личный дневник Игнатьева о его пребывании в Лондоне, 1857 г.
265