Михаил Леонтьев
БОЛЬШАЯ ИГРА
Британская империя против России и СССР
Предисловие
«Большая Игра», по сути своей, — это печатная версия одноименного телевизионного сериала, показывавшегося на Первом канале, чем и объясняются ее некоторые структурные особенности. (На самом деле, лучше было бы наоборот, — сериал был бы телеверсией книги, поскольку материал гораздо более книжный, чем телевизионный.) По этой же причине полная исчерпывающая картина Большой Игры, включающей в себя и пресловутую холодную войну второй половины XX века, здесь не представлена. Но преимуществом книжного издания является обширная библиография, которая как раз и содержит эту картину во всей ее полноте. Кроме того, не откажем себе в удовольствии отметить: в этой книге (как и в сериале) нет неатрибутированных цитат. Значительная часть их взята из эксклюзивных интервью, причем не столько с ведущими политиками, сколько с ключевыми политологами, историками и аналитиками Америки, Британии, Франции и Германии.
Собственно, цель этой работы — показать смысл, логику исторического процесса. Мы абсолютно уверены в том, что ничто в мире не возникает из ничего, на пустом месте. Невозможно осмыслить, тем более предвидеть и управлять событиями, не осознав их историческую генетику. История доказывает, что особенности культуры, национального самосознания и объективные интересы государств прочны и долговременны и пробивают себе путь сквозь, казалось бы, самые радикальные социально-политические катаклизмы и перемены.
Современная ультралиберальная политическая философия, которая настойчиво внедряется на вестернизируемой территории, пытается выводить политику из неких универсальных общечеловеческих ценностей, существующих вне культурного и географического пространства. В процессе подготовки материалов случилось как-то интервью с неким Аланом Минком, французским политологом, типичным представителем леволиберальной группы, существующей вокруг известного издания Le Mond. Так вот, автор, пытаясь добиться от респондента ответа на вопрос, как Европа предпочитает интегрировать в себя Россию — целиком или по кусочкам, воспроизвел ему письмо немецкого посла в Австрии фон Вендена, написанное в марте 1918 года: «Может ли имперская Россия быть другом имперской Германии? Да, если мы не отберем у нее побережье (Прибалтику и Украину). Может ли Россия быть другом Mitteleuropa (кайзеровский предвестник современного Евросоюза. — Ред.)? Нет! И потому нам следует стремиться к дезинтеграции и расчленению России». В ответ господин Минк буквально подскочил на месте и завизжал: «Как вы можете ссылаться на какие-то цитаты столетней давности? Мы живем в совершенно другом мире…» Это люди, которых даже простые исторические параллели и примеры выводят из себя, которые существуют вне истории, вне культуры, вне прошлого и будущего. Вне собственной нации, если таковая у них есть. И ими очень легко манипулировать тем, кто реально ориентируется в историческом процессе. Так вот, нам бы хотелось, чтобы наши читатели относились не к первой категории, а к последней.
Естественно, эта книга является результатом работы довольно большого коллектива консультантов, администраторов и редакторов. Пользуюсь возможностью выразить благодарность людям, без помощи которых этот продукт не состоялся бы. Это наши консультанты-эксперты: И.М.Бусыгина, К.Виппенфюрт, А.А.Громыко, В.Ю.Крашенинникова-Берже, Е.О.Обичкина, П.П.Черкасов, А.И.Уткин, О.Ю.Ярцева; редакционный коллектив: И.М.Докучаев, А.А.Терентьев, В.А.Хохлов и др. А также все наши респонденты в США, Великобритании, Франции, Германии и России от Е.Гайдара до Г.Киссинджера и 3.Бжезинского. И особенно — Константин Эрнст, без которого эта идея не родилась бы на свет.
Когда все умрут, только тогда кончится Большая Игра.[1]
I. Прелюдия. Рождение русофобии
«Великая нация полагается главным образом на себя и только потом на союзы, хотя бы они были самыми тесными, потому что глубоко в сердце каждой нации лежит старая крепкая злоба, которая в момент кризиса может вспыхнуть прежним пламенем» [2][3]
Джон Адам Кремб — британский историк, классик британского империализма, написал это накануне Первой мировой. Это, можно сказать, правило актуально для любой великой нации в момент кризиса. Кстати, и для нас. Катастрофы, которые, казалось бы, кардинально меняют ход истории страны, на поверку оказываются временным сбоем, кочкой. Россия имперская проступает, проявляется сквозь Россию коммунистическую, якобы интернационалистскую, так же, как сквозь идеологический антикоммунизм проступает старая, вскормленная матерой геополитикой европейская русофобия.