Он показал пальцем на карте точку встречи, Рыжий коротко кивнул, они сверили часы.
— Иди вперёд, мы выходим через пять минут, — он напутственно хлопнул бойца по плечу. — Увидимся, ни пуха.
Рин проводила его взглядом — мужчина, ловко обходя препятствия, пошёл к селу. Только сейчас она заметила, что над несколькими домами на западной окраине начал подниматься густой черный дым, среди которого замелькали язычки пламени.
— Ноль-два, слушай сюда, — Актер навис над ней, для пущей убедительности положив тяжёлую руку на плечо. — Идешь за мной, Ваха сзади. Следи внимательно за всем, что мы делаем, и смотри по сторонам. Видишь угрозу — сперва прячься сама, потом предупреждай, поняла? Никаких лишних разговоров, никаких криков. Идём быстро, так что смотри под ноги. Нам могут встретиться люди, начать плакаться, просить помочь — не слушай никого! Кто их знает, может они — диверсанты или пособники из местных, сдадут нас туркам, и всё, конец. Будем исходить из того, что сейчас везде вокруг нас — противник. Тут до границы считанные километры, и их войска мы уже видели. Так что будь начеку.
Стиснув зубы, она кивнула.
— И последнее. Нас трое, ты одна. Потеряем тебя — всему конец, потеряем одного из нас — другие продолжат задание. Если вдруг окажется так, что кто-то из нас ранен или умирает, или ещё чего — не смей возвращаться и помогать, поняла? Иди дальше со вторым. Потеряешь обоих — иди сама, Рыжий будет ждать в точке встречи. Потеряешь и его — добирайся всеми способами до базы.
Побледнев, как бумага, девушка снова кивнула. Актёр легонько тряхнул её за плечо. — Только вот хрен они нас троих достанут. Выше нас — только звёзды!
Ваха хохотнул и легонько стукнул кулаком по его подставленному кулаку.
— Ладно, Рыжий уже должен был перейти канал, выходим, — он снова посмотрел на часы и кивнул. — Пошли.
Он был прав — у самого въезда в село, окруженного закрытыми дворами и фермами, виднелся мост — и небольшой спуск к каналу. Они быстро и незаметно спустились — неширокая речушка с тёмной, пахнущей тиной водой, не казалась сложным препятствием. А рядом, метрах в двадцати, виднелся маленький мостик — пара сколоченных вместе широких досок. Ваха, быстро проверив переправу на мины, перебрался на другой берег и отошёл в сторону. Только когда боец занял позицию в невысоких зарослях, они пошли за ним.
Село, казалось, обезлюдело. Они шли в стороне от главной дороги, по дворам, заставленным потасканными машинами и телегами, с высокими заборчиками и резными калитками. Старые, обветшалые домишки соседствовали с роскошными двухэтажными особняками, с красивой черепицей и мощёными плиткой заездами к толстенным сдвижным воротам. Рин смотрела в окна, втайне надеясь, что в одном из них промелькнёт чьё-нибудь лицо. Всё было тихо.
Где-то неподалеку послышалось жалобное блеяние козы, залаяла собака. Актер машинально застыл на месте, жестом послав Ваху проверить, и прислушался. Людских голосов слышно не было.
Ваха вернулся, и они продолжили путь. Со стороны Гюмри снова доносились взрывы, к ним теперь добавились приглушенные хлопки — пушечные выстрелы. Похоже, в городе кипел бой, просто так армяне и русские военные сдаваться не собирались. В воздухе снова послышался гул реактивных двигателей — на почтительном удалении из-под облаков вынырнули ещё два самолёта и улетели в сторону города.
— Как тихо, — прошептал Ваха и заглянул через забор в один из дворов. Взгляд его скользнул по видневшемуся у самой земли окошку в подвал — за мутным стеклом виднелось лицо человека. Молодая женщина боязливо выглядывала наружу, заслышав шум самолетов. В глазах её читалась тревога, приоткрытый рот подрагивал. Ваха поспешил скрыться за забором.
Они уже дошли до окраины деревни и, укрывшись среди сваленных в кучу досок возле одного из дворов, выжидали. Времени до встречи с Рыжим оставалось немного, и Рин ощущала, как нарастает волнение у её спутников.
Вдали послышались чьи-то крики — и с десяток коротких хлопков, похожих на то, как трещит ломающийся деревянный шест. Рин вздрогнула, оборачиваясь на звук — выстрелы! Бойцы прижались к ней, заслоняя от наблюдения. — Тихо! Тихо сиди, спокойно.
Издали снова послышались крики и лай собак, слышались мужские и женские голоса, и снова — несколько коротких очередей.
Всё внутри сжалось — там сейчас стреляют! А что, если это противник? Наверняка это он. Увидели Рыжего и раскрыли? Или убивают местных жителей? Просто так? В груди задрожали страх и гнев, Рин ощутила, как похолодели и стали непослушными ноги и пальцы на руках, дыхание спёрло.
Враг уже был здесь. Этого не должно было быть, ещё слишком рано, они не должны были начать так рано! Какого чёрта они пошли сейчас?.. А как же Вега? Как же битва между ретрансляторами? Разве не они должны решать исход любой схватки? Разве не они определяют теперь судьбы стран и народов? Зачем было идти в сёла и расстреливать тех, кто вообще был ни при чем?
Зачем вообще была нужна эта война?..
Она стиснула челюсти, не замечая, как по щекам скатились горячие капельки. Её страх, её боль и гнев смешивались в одно страшное, доселе неизведанное чувство. Столь сильное и невыносимое, что жгло её изнутри, призывая к действию. Но — пока она была сильнее. Пока она сидела и ждала, вслушиваясь в шум и тревожные голоса людей, не зная, как ей поступать.
— Рыжий идет! — жарко зашептал Ваха и кивнул в сторону поля за деревней — возле обочины, мелькая между низеньких кустиков, виднелась его серо-зелёная куртка. Актер кивнул. — Пошли, прикрывай!
Крепкая рука схватила её ладонь, мужчина потащил Рин за собой. Перепрыгивая через мусор и камни, они побежали к бойцу, замершему в зарослях. Каждую секунду, пригибаясь к земле во время бега, она боялась, что сейчас сзади раздастся очередная короткая очередь, и на этот раз пули вонзятся в её тело. Невидимая угроза, что оставалась сзади, как чёрная тень, преследовала их, шла по пятам, заставляя бежать быстрее и прижиматься ближе к земле.
Наконец, их короткий бросок закончился — они дождались оставшегося позади Ваху и без промедления двинулись дальше. Рин обернулась, бросая последний взгляд на село — в том месте, где они прятались еще пять минут назад, показались люди. На таком расстоянии она не разглядела лиц и формы, но что-то ей подсказывало — задержись они чуть дольше, их участь была бы незавидна. Сглотнув, девушка ускорила шаг.
***
Пуговицы на кителе поддавались не с первого раза. Дрожащие, тонкие пальчики Рин долго теребили каждую пуговицу, расстегивая одну за другой. Она старательно отводила взгляд, но снова и снова смотрела в её застывшие карие глаза.
Неживые глаза.
Это было неправильно. Жестоко, глупо, неверно. Так не должно было быть. Еще недавно, может полчаса назад, эта девушка улыбалась, смеялась, строила планы. Она жила. Дышала. Чувствовала. Была живой.
На покрытом копотью и грязью лице застыло немое выражение обиды и непонимания. Словно она вопрошала — за что?..
— Давай быстрее, хватит там возиться, и штаны взять не забудь, — недовольно буркнул Актёр, заглянув внутрь бронетранспортёра. На нём была форма ещё одного убитого — хороший, добротный камуфляж с нашивками армянской армии и широким ремнем. Рин шмыгнула носом.
— Да… Сейчас…
Сквозь дырку к броне задувал ветер — граната пробила борт и влетела прямо в боевое отделение. Взрывом сорвало рацию, выбило лобовые бронестёкла и сорвало трос задней аппарели. Весь десант погиб мгновенно — семь человек и водитель. Восемь покрытых копотью, изогнувшихся в страшных позах тел, с застывшими лицами. Шесть мужчин, две девушки — маленькая страна для выживания использовала все возможные ресурсы.
Расстегнув на убитой одежду, Рин дрожащими руками повернула обмякшее тело — ещё тёплое, не начавшее коченеть, — и принялась стягивать с неё одежду.
Было страшно касаться холодеющей, словно набитой ватой кожи. С отвращением дёргая за края рукавов, она неумело стянула с тела тёмно-зелёный, с аккуратными светлыми пятнами, китель. Рядом лежал жилет-разгрузка и снятый ранее шлем с лёгким бронежилетом.