Она с замиранием сердца выискивала на стройном, крепком теле следы крови, раны или что-нибудь ещё, но ничего не было. Было бы проще, будь на теле хоть что-то, что доказывало — она мертва, с такой раной не живут. Но нет — неизвестная девушка словно заснула, забыв закрыть мутные глаза. Будь на ней хоть капля крови…
Неловко дёрнув за застрявший рукав, Рин упала со снятой одеждой назад — тело убитой по инерции повернулось набок, голова бессильно повисла. Из приоткрывшегося рта потекла тёмно-красная, почти чёрная струйка.
От одного этого вида все внутренности скрутило, Рин с отвращением отвернулась и согнулась в приступе рвоты. Снаружи снова показался Актёр.
— Твою мать… давай я.
— Нет! Нет, — утирая рукавом рот, Рин помахала дрожащей ладонью. — Я сама…
— Через пять минут идём дальше, — бросив взгляд на тело погибшей, он ушёл. Девушка снова осталась наедине с трупом, и со своими страхами.
В воздухе витал запах гари, удушливый и тяжелый. Голова кружилась, к горлу снова подкатил дурнотный комок. Закусив губу, она расстегнула на теле пояс и пуговицы с замком-молнией. Рин потянула вниз — штаны нехотя сползли с бёдер.
«Что я делаю?.. Что я творю, Алголь?.. Это омерзительно… ужасно… я ужасна…»
Сняв одежду с погибшей, она разделась сама и, давясь слезами, натянула чужую одежду. От неё шел жуткий запах, она натирала кожу, всё тело её отвергало и самое её существо противилось чему-то столь чуждому. Не должны живые отбирать то, что принадлежит мёртвым… Вытерев мокрые щёки, Рин вышла из тёмного, закопчённого чрева бронетранспортёра.
— Держи, — Ваха протянул ей потёртый пистолет-пулемет со сложенным прикладом. — Тут еще две обоймы, прибери сразу.
— Спасибо…
— Мёртвым уже не надо, — холодно заметил он и поправил висящий на плече автомат. — А живым очень пригодится. Пошли, дай бог, за час доберёмся.
Подтянув слишком свободные штаны, она поспешила за ушедшими дальше бойцами. Впереди в нескольких километрах виднелись окраины города, высокие дома и рекламные щиты. Тут и там виднелись следы обстрела, горели полуразрушенные постройки. Но ничего этого она не видела.
Перед глазами всё ещё стояло лицо мёртвой девушки, остекленевшими глазами смотревшей на неё, живую, и вопрошавшей — за что? Почему ты не пришла раньше?
Как она жила до этого? Какие планы строила? Были ли у неё дети, любимый, семья? Ведь наверняка были. Наверняка она не думала, что вот сейчас всё закончится. Скорее всего, даже и понять не успела, как умерла. Что её лишило жизни. Вспышка, грохот… и темнота. На красивом, загорелом лице, с едва заметными сквозь копоть веснушками, застыла растерянность. А она — та, что шла спасать и защищать их, обокрала её, забрала последнее, что у неё оставалось. Как последний падальщик.
Рин машинально переставляла ноги, не замечая, как слёзы бегут по щекам, и тихо всхлипывала. Сейчас нельзя. Надо дойти, добраться до злосчастной базы… и будь что будет.
— Прибавь шагу, Ноль-два, — Актёр несильно шлепнул её по спине.
План его состоял в том, что они проберутся в город под видом бойцов армянской армии, и беспрепятственно проникнут на базу. По крайней мере, теперь по ним будет стрелять только одна сторона — попасть под перекрёстный огонь армян и турок, бегая по улицам в ярких оранжево-зелёных горных костюмах, было бы верхом глупости. Сверившись с картой, мужчина махнул спутникам рукой — "следуйте за мной". Каждый проверил оружие — в бронетранспортёре им удалось достать три автомата с патронами, несколько гранат, пистолет-пулемёт и армянское обмундирование, что было очень кстати. Оставалась самая малость — выжить и довести девчонку до базы.
Глава 8. В огне. Часть 9
***
Весь город пылал. Чем дальше заходил отряд, тем сильнее в воздухе пахло гарью и жжёной резиной, тем больше в душе росли тревога и страх. То и дело слышались выстрелы, а с восточной окраины раз за разом доносился грохот взрывов. Где-то неподалёку кружил вертолёт, прячась за домами — летел низко, чтоб не стать лёгкой мишенью.
Шли они быстро, прячась за полуобвалившимися зданиями, машинами и другими укрытиями. Перебегая от дома к дому, Рин боязливо заглядывала в проулки и улочки — пару раз вдали виднелись люди, но к счастью, не замечали их.
Если бы не спешка и страх, она бы удивилась тому, насколько красиво было вокруг. Широкие, мощёные камнем улицы, невысокие дома и театры, просторные площади с памятниками, стелами и монументами. Древний город, красивый и пышный, с большими зелёными парками и уютными магазинчиками.
Его лихорадило и трясло. Где-то вдали надрывно выла сирена, ей вторил колокол на одной из церквей. Раз за разом воздух сотрясался от очередного взрыва, порой гремевшего так близко, что казалось, снаряд попал именно в то здание, возле которого они проходили.
Они уже выходили к западным пригородам Гюмри, когда начался обстрел. Совсем рядом послышался треск автоматных очередей, — бойцы дружно вскинули оружие. Рин инстинктивно стиснула свой пистолет-пулемёт, лишь пару секунд спустя поняв, что нужно бы расправить приклад, как её учили, и проверить, есть ли патрон в патроннике. Дрожащие пальцы передёрнули затвор — все было в порядке…
А через пару мгновений в стоящее метрах в ста соседнее здание с рёвом паровоза вонзился тяжёлый снаряд — мощный взрыв едва не опрокинул их на землю. От ударной волны она чуть не оглохла, в воздух взлетело целое облако пыли и обломков, посыпавшихся на землю вокруг них каменным дождем. Оглушённая и ошеломлённая, она с криком закрыла голову.
Следом за первым разорвался второй снаряд, ложась с перелетом, следом третий, четвертый…
Рин сжалась в комок, прикрыв уши, и замерла. Снаряды один за другим крошили древние здания, с ужасающим грохотом поднимали в воздух столбы пыли и камня. Сквозь шум ей послышался чей-то голос, сильная рука схватила её и дернула за собой, прочь из ненадёжного укрытия.
Одной рукой прикрывая голову, она побежала следом. За спиной продолжали рваться снаряды, заставляя бежать, не чуя ног. Они свернули в какой-то проулок, потом — ещё в один, едва не врезавшись в фонарный столб.
— Стоять! — донеслось сквозь звон в ушах — Рин замерла на месте, одной рукой направляя на голос своё оружие. Как знать, кто кричал?
— Тихо ты, дура… — в клубах поднявшейся пыли виднелся лишь силуэт, но голос явно принадлежал Вахе. Боец прижался к стене, тяжело дыша, и показал ей открытую ладонь. — Спокойно… Ушли вроде… Все живы?
— Нормально, — рядом послышался голос Актёра, за ним хрипло закашлял третий боец. Все четверо притаились, напрягая слух — взрывы за спиной прекратились. Выждав немного, они направились вдоль улочки к маячащему впереди светлому пятну.
— Осталось совсем немного дойти, — вытерев запыленный планшет, Актёр легонько постучал по экрану. — Ну не глючь, давай же… вот так. Пройдём ещё два квартала, за ними парк — и наша цель, Чёрная Крепость. Ноль-два, цела?
— Угу, — Рин покивала. Всё тело дрожало как осиновый листок, сердце бешено колотилось, но кажется, она всё ещё могла нормально соображать. Сплюнув заскрипевший на зубах песок, девушка вытерла лицо.
— Отлично. Выходим на рубеж, первым делом разведаем обстановку и пути подхода. Не хватало ещё подохнуть на пороге. Ваха, Рыжий, идем двумя парами, интервал — пятьдесят метров.
— Лишь бы свои не положили, — один из бойцов неприятно ухмыльнулся.
— Они нас узнают, — снова подала голос Рин и с безразличием стряхнула пыль и налипший песок со своего оружия. — Увидите… они сразу поймут.
— Ты это за последние полчаса у нас такой храброй стала, а? — хохотнул Актёр. — Ладно, хрен с тобой. Пошли, а то опять палить начнут. Выходим.
***
На карте медленно передвигались разноцветные отметки — треугольники, квадраты, крестики с номерами. Привязка подразделений наконец-то завершилась и Кира внимательно следила за движением войск. Только что завершилась очередная атака, с которой обороняющиеся всё же справились. На этой фазе операции им бы следовало нанести контрудар, но сил было явно недостаточно. А турки осторожничали, ждали момента.