Черняховский откинулся в кресле. Это лучший выход из положения. Поставить на одну чашу весов жизни близких, а на другую — искушение использовать ОМП. Наступление было спланировано так, чтобы левый фланг прорвался вдоль Волги в немецкие тылы и устроил разгром раньше, чем можно было применить газы. Глубокие прорывы были авантюрами. Их часто задумывали, но успеха добивались редко. Президент и Совет опасались химической атаки, и этот гамбит должен её предотвратить. Если он провалится, уничтожение заложников сгладит вспышку народного гнева и ненависти, неизбежных при таком опустошении. Но вот появился доктор Вийнан и Международный Красный Крест. Будет очень хорошо, если ему удастся донести до Моделя, что немецкие женщины и дети находятся в зависимости от его решения, и фельдмаршал не пойдёт на такой риск. Ну а не удастся, всё равно получится лишний листик на маскировочном плаще обмана. Пусть немцы думают, что готовится форсирование Дона.
После ухода Вийнана Черняховский собрался в душ, оставив форму в кабинете. Здесь не было ни одного зеркала. Оно висело в уборной, но президент никогда не вставал перед ним в мундире. В форме он был президентом, без него просто человеком. И Черняховский-человек ненавидел другого себя настолько, что не мог видеть.
Входя в правительственные здания, сэр Эрик Хаохоа всегда мысленно представлял характер и мышление их обитателей. Дворец вице-короля в Нью-Дели был воплощением бережливости — лёгкий, стерильный, малозатратный, но человечности ему недоставало. У Генштаба в Бангкоке был богатый и гедонистический облик, за которым скрывался современный и удобный интерьер. Елисейский дворец поражал помпезностью и высокомерием, но настоящей мощи в нём было мало. В новом здании германского правительства он ещё не бывал, но догадывался, что там всё светится в темноте.
Но даже на этом фоне строение было необычным. В обширном фойе располагалась пятиметровая статуя Смерти в капюшоне и с косой, верхом на лошадином скелете. Её спроектировали и поместили так, чтобы посетителям, входившим через стеклянные двери, казалось, будто глаза статуи светятся. Люди неизбежно чувствовали озноб. Частично от вида статуи, частично от того, что входное помещение держали достаточно прохладным. Это помогало поддерживать ощущения. Здесь наводчики спланировали ядерный удар по Рейху.
Сэр Эрик и принцесса прибыли на посольском лимузине. Их встретили сопровождающие и провели через пост безопасности в кабинеты. Потом их сопроводили на верхний этаж, для встречи с советником по вопросам национальной безопасности. Во время поездки Суриётай не проронила почти ни слова и держала при себе адъютанта. Для кого-то это не сулило ничего хорошего.
— Сэр Эрик, спасибо что приехали. Присаживайтесь, пожалуйста, — советник поднялся из-за стола и пожал ему руку. А потом с заметной теплотой обратился к принцессе, — привет, Змейка. Давно не виделись. Как дела?
— Доброе утро, Провидец. И правда давно. Приехал бы ты уже в Бангкок. Удивишься, как изменился город. От наших старых мест немного осталось.
— Вы знакомы?! — сэр Эрик был встревожен этим открытием. Как будто внезапно оказалось, что сторожевая собака, которой ты всецело доверяешь, водится с местным наёмным убийцей.
— Конечно. Мы дружны давным-давно, ещё задолго до «Великана». Кофе будете? Правда, только чёрный. Боюсь, молоко в этом здании прокисает мгновенно. А для тебя, Змейка, у меня есть «Джонни Уокер Голубой ярлык». Так что вас привело в наш славный город?