Увидев обиженное выражение лица Крота, Дон с трудом подавил желание объяснить этому недалекому боевику, что крематории в Москве являются повышенным объектом внимания со стороны спецслужб и поэтому лучше перестраховаться. Его участие в "Большой игре" требовало особой осторожности. И поэтому Дон повторил приказ, намеренно чеканя каждый слог:
- Отвезешь, проследишь как сожгут и тут же назад. Потом отдохнешь. Ты все понял?
Теперь, вспоминая этот разговор, Крот подумал: "Чего я злюсь? Дон ведь не дурак и без надобности не стал бы нас гонять в другой город. А впрочем, не так уж далеко: к рассвету уже будем на месте".
Их уже ждали. Двое крепких мужиков быстро помогли вытащить скрюченное неподвижное тело из багажника и понесли вниз по каменным ступеням. Грива остался у машины, а Крот пошел вслед за ними вниз по старым перекосившимся ступеням. Печь уже вовсю полыхала. Содрав мешковину, один из служителей крематория посмотрел придирчиво на труп:
- Небольших размеров баба, особых забот не будет.
И тут, уловив небольшую заминку, Крот спросил резко:
- Ну в чем дело? Ритуального похоронного марша ждете?
- Да нет, командир. У бабы две золотые коронки и серьга не простая в одном ухе.
- Ну ты брось, земляк. Сказано, чтобы без следа. Так что действуй.
- Ладно, как скажешь!
Крот с удовлетворением наблюдал как постепенно в пламени исчезает телесная оболочка ещё несколько часов назад живой женщины.
"Интересно, как там Толик один кукует без своей зазнобы? Нашел серьгу или нет? А то хозяин может голову оторвать за такую промашку".
Убедившись, что все в порядке, Крот вытащил из кармана деньги и передал тому, кого посчитал главным. Тот, не считая, бросил деньги в спортивную сумку, стоящую в углу.
"Не ему предназначено", - подумал Крот и пошел к выходу. Дальнейшее его не касалось. На обратном пути он дремал на заднем сиденье, а Грива вел машину. Уже к полудню они въехали в Москву. Но отдыхать им не пришлось. Дону уже доложили о потерянной серьге и он был в ярости:
- Ничего не можете толком сделать! Хоть самому бери в руки пистолет или петлю. Я вам за что деньги плачу?! Удалось установить, что бомж продал серьгу азеру в овощной палатке рядом с его домом. Езжайте срочно туда и выкупите или отнимите силой. Мне все равно. Только привезите цацку сюда. Без неё не возвращайтесь.
- А что делать с бомжом?
- Сам не знаешь? Но сначала верни серьгу. Это главное!
Крот вышел на улицу. Внутри его все клокотало. Он не имел ни малейшего представления о целях и масштабах проводимой шефом операции. Но нервозность обычно хорошо владеющего собой человека передалась и ему. Слова Дона о том, что они с Гривой могут взять серьгу силой давали Кроту карт-бланш и он решил действовать напролом без особого плана.
Ведомый им "мерседес" с демонстративной наглостью заехал на тротуар и подъехал вплотную к овощной палатке, присоседившейся к большому продовольственному магазину. Грива легко оттеснил от окошка интеллигентного старика и двух женщин, а Крот трижды, с силой ударил кулаком по обитой жестью деревянной двери. Продавец, сразу поняв, что незваные гости подъехали не за покупкой овощей, открыл дверь. Крот, не спрашивая разрешения, вошел во внутрь палатки и начал разговор без предисловий напрямую: Где серьга, купленная сегодня у хромого бродяги?
Продавец настороженно посмотрел на огромного роста "качка", явно не склонного к мирному течению беседы. Но и сдаваться просто так кавказцу-мужчине было не к лицу и потому он спросил как можно тверже: А в чем дело? Я заплатил, и вещь теперь моя.
Крот, заметив во взгляде продавца признаки тревоги и беспокойства, догадался: "Он отдаст серьгу, но ему надо дать возможность отступить с почетом". И боевик сменил тон: Слушай, командир, эту серьгу мой шеф подарил своей телке. А та потеряла - примета плохая. Вернуть надо. Скажи, сколько заплатил бродяге и я уплачу, не торгуясь, в три раза больше.
Кавказец, обрадованный возможность уступить с честью, сказал как можно независимее:
- Хорошо, давай триста "зеленых" и забирай.
"Врет, гад! Небось, дал бомжу на пять бутылок водки. Но спорить не буду, мне эта серьга нужна. Ох как нужна".
Азербайджанец взял купюры с удовольствием: "Я сегодня провел неплохую сделку. А то попытались меня на голос брать. Не на того наехали".
Крот аккуратно развернул клетчатый кусок бумаги, в который была завернута серьга: "Так себе украшеньице: продолговатый светлый камень на длинной изогнутой переплетенной в узор подвеске".
Крот вновь завернул серьгу в бумагу и не отказал себе в удовольствии хлопнуть чернявого парня покровительственно по плечу: Ну вот молодец, джигит. Службу знаешь, а главное правильно её понимаешь!
Крот, довольный благополучным выполнением задания, вместе с Гривой направился к машине.
Глядя вслед отъехавшему "мерседесу", азербайджанец пожал плечами: "Серьга действительно, плевая и триста долларов не стоит. А зачем этим "качкам" платить за серьгу такие деньги это их дело. Мне и своих забот хватает".
И торговец вновь приступил к своим хлопотливым обязанностям.
Крот привез добычу Дону, но вместо похвалы услышал довольно равнодушное:
- Вот и молодец, сумел избежать наказания. В следующей раз будь повнимательнее. Поехали, отвезешь меня домой. Потом отдохни, поспи пару часов и доведи дело с бомжом до конца.
- Я понял и все сделаю.
- Ну и хорошо, Тогда и я забуду о твоих ошибках. Плохое начало, Крот. Очень плохое. Нынешнее дело не обычное и я не хочу больше никаких неприятностей.
Они спустились вниз и сели в "Мерседес". Дон расположился на заднем сиденьи, а Грива сел рядом с Кротом. Теперь была очередь Крота вести машину. Он здорово подустал за последние сутки и потому вел машину осторожно на небольшой скорости. Внезапно сверху с ясного неба загремел гром и с веселой дерзостью закапали тяжелые водяные капли, соединившиеся в единые тонкие паутинки-струи.
"Грибной дождь", - подумал Дон, вспоминая как свято верил в детстве, что после такого полива грибы тут же начинают вылезать из-под земли как суслики из своих норок. И очень удивлялся, если бродя по опушке леса сразу после дождя, не находил вожделенной добычи.
"Святая простота", - улыбнулся сам себе Дон. Внезапно он ощутил жалость к тому наивному пареньку совсем не похожему на него сегодняшнего: