– Ты о маме думаешь? – спросил папа тихо. – Я всегда вижу, когда ты ее вспоминаешь.
Я промолчал.
– Мне ее тоже не хватает, – добавил папа шепотом, будто не хотел в этом признаваться.
В другом окне я увидел пропасть без дна. Если бы отец сейчас крутанул руль вправо, то мы бы сорвались и долго-долго летели до земли.
– Я кое-что для тебя припас, – сказал папа и начал рыться в бардачке. Чего там только не было: мятые бумажки, патроны для винтовки, старый нож с костяной ручкой, обрывки бечевки и открытая пачка сигарет. Он вытащил сложенную в несколько раз бумагу и протянул мне ее со словами:
– Держи, это тебе.
– Что это? – спросил я, наклоняясь вперед и протягивая дрожащую руку.
Желтая от старости бумага пахла бензином. Она была плотной, но затертой на месте сгибов.
Папа вытащил сигарету, бросил пачку обратно и захлопнул бардачок. Потом закурил и приоткрыл окно на сантиметр. Весь дым полетел мне в лицо, и я отодвинулся в угол, где не сквозило.
– Ну же, открывай, – настаивал отец.
Немного поколебавшись, я не дыша развернул бумагу – это был старый рисунок.
– Это карта? – я узнал пару мест, нарисованных на ней: дорогу, по которой мы проезжали, и лес слева от нас. А повыше, у подножья Акки, конечная цель нашего пути – долина Черепов. В самом низу карты была нарисована наша деревня.
– Видишь, где красным крестом помечено? – спросил папа.
Я провел рукой по затертой, шероховатой бумаге.
– Нашел. Что это за место? – поинтересовался я, не отрывая пальца от красной метки. Похоже, кто-то нарисовал ее фломастером совсем недавно.
– Это наш с тобой секрет, – ответил папа. – Поляна, на которой ты встретишь оленя. – Отец отпустил руль и широко развел руки: – Вот такого самца с большими рогами.
– Он там водится, да? – Я смотрел на красный крест и уже чувствовал притягательность этого места. Помню, мама говорила, что моим трофеем станет олень, что мне его подарит лес.
– Да. Поезжай туда, дождись рассвета и найди тропу под ветром.
– Хорошо, – я оторвался от карты и посмотрел на папу. – Я умею приманивать оленей.
Он не успел скрыть свои эмоции. Я видел, как отец нахмурил брови и перевел взгляд на дорогу.
– На карте я отметил плато у вершины горы, – снова заговорил отец. – Отдохни перед тем, как забраться туда на рассвете. Найдешь оленя – пройдешь испытание.
Отдохну. В кромешной тьме. В лесу на горе. Целую ночь в одиночестве. Последние две недели я только об этом и думал. А по ночам просыпался с тянущим чувством ужаса в животе.
Я сглотнул слюну и попытался найти в себе мужество. Ради папы. Этот день был важным для нас обоих.
– Пап?
– Ну?
– Я хотел сказать тебе… про испытание… я сделаю все возможное.
– Конечно, я знаю.
Последний раз взглянув на карту, я скрутил ее и спрятал в карман. Папа следил за мной в зеркало заднего вида.
– Не уверен, что мне удастся его поймать.
– Тебя ждет хорошая добыча. – Папа вымученно улыбнулся. Мы оба понимали, что он был героем, живой легендой, и моя лучшая добыча с его трофеем ни за что не сравнится.
Дорога ушла в лес, и света за окном стало совсем мало. Мы пробирались через зелено-коричневые заросли сосен и высоких елей. Мне даже пришлось прислониться к грязному стеклу, чтобы разглядеть их верхушки. Свежий пряный запах, проникавший в машину через приоткрытое окно, напомнил мне о ранних вылазках в лес. Последний месяц отец будил меня ни свет ни заря, и мы отправлялись в лесок за нашим домом, чтобы я учился разжигать костер и делать укрытие. Папа показывал мне, как выслеживать животных и маскироваться. Несчетное количество стрел я выпустил в чучело оленя. Я стрелял из папиного лука, и мне никогда не хватало силы до конца натянуть тетиву, что огорчало нас обоих.
Папа затушил сигарету и закрыл окно со словами:
– Почти на месте.
Я вздрогнул и попытался кивнуть:
– Ага.
Пересев на другой край и оказавшись у папы за спиной, я вынул сложенную вдвое фотографию, которую стащил из охотничьего домика. Она была размером с открытку и такая же старая, как и карта. Я раскрыл фото и вгляделся в тринадцатилетнего папу. В руке он держал большой лук, спина у него была согнута под тяжестью головы медведя, которого он подстрелил. Хотел бы я быть таким же сильным и смелым, как он.