Встреча с наследником прошла в Аничковом дворце, где он постоянно проживал. К тому же и приятный повод для очередной встречи имелся — у Николая родилась дочь, которую назвали Анастасия. Тогда же я впервые был представлен супруге Николая, датской принцессе Дагмар, которая приняв православие, стала Марией Федоровной. Большеглазую, не слишком высокую, жизнерадостную и жизнелюбивую, её нельзя было назвать именно красивой женщиной, в классическом понимании данного слова. Но она обладала какой-то неповторимой прелестью и обаянием. Она увлекалась живописью, брала уроки у художника Боголюбова и обожала верховую езду. Люди также отмечали ее ровный спокойный характер и чувство такта. В Царской Семье ее любили все без исключения, ко всем она смогла подобрать ключик. Жаль только, что будущая императрица испытывала неприязнь к Германии.
— Мой супруг несколько раз о вас рассказывал, — заметила Мария Федоровна, после того, как мне позволили поцеловать ей руку. — Он говорит о дружбе, которая возникла между вами еще в те времена, когда он был холост. Он очень вас любит, и любит свой полк Александрийских гусар.
Мария Федоровна говорила правду. Николай действительноподчеркивал свое особое отношение к Бессмертным гусарам. Ему нравилась наша символика. Он часто надевал нашу форму.
За последние годы престиж гусар Смерти сильно вырос, попасть в наш полк выглядело не самой легкой задачей. Когда я окончил Старую Школу, все было иначе. Тогда Александрийские гусары считались пусть и уважаемым, но всего лишь одним из кавалерийских подразделений, которых в России великое множество. А сейчас мы приобрели уникальный статус. Тот же Игорь Хмелев не смог пробиться в наши ряды, и вынужден был отправиться служить в Лубенский гусарский полк.
Во время разговора с Марией Федоровной Николай находился рядом и едва заметно улыбался. Он был рад представить меня супруге, но, судя по всему, всех секретов ей не открыл. И правильно, к слову.
— Как прошла твоя турецкая одиссея? — с улыбкой поинтересовался наследник, когда мы остались вдвоем. — Не нашел себе жгучую турчанку?
— В Турции можно повстречать женщин удивительной красоты, но мне восточный типаж не очень нравится, — честно признался я.
— А твоя сердечная рана? Зажила?
— Зажила, — ответил я, немного лукавя. И хотя боль прошла, Катя снилась мне неоднократно. Сейчас она, по слухам, жила в Италии.
— Хорошо, коли так. А тебя я вызвал в Петербург, чтобы сообщить две новости. Первая заключается в том, что слухи о твоей несостоявшейся дуэли с графом Достацким окончательно улеглись.
— А вторая новость? — я знал, что так и будет.
— Через месяц я отправляюсь в дипломатический вояж по Европе. Визит мой согласован на самом высоком уровне, я намереваюсь посетить Берлин и Вену. Ты едешь со мной, так что готовься.
— А что готовиться? Я, как Диоген[44], все свое ношу с собой.
Собственно, мне действительно оказалось не сложно подготовиться, вещи я мог собрать за один день.
Следующий месяц я прожил в Аничковом дворце, вместе со Свитой наследника.
Свита имела официальный статус, и в нее входило множество людей. Главными среди них считались несколько лиц: граф Строганов, секретарь Оом, советник по юридической и правовой части Победоносцев, земской советник Качалов, а так же доктор медицинских наук Манассеин, который присматривал за здоровьем будущего императора, подменяя на данном посту профессора Боткина. Генерал-лейтенант Оттон Рихтер отвечал за безопасность и охрану цесаревича. В его подчинении находилось ряд офицеров — полковник Козлов, подполковник князь Барятинский, майор Любимов и корнет граф Фаддей Сиверс. Кроме того, Рихтер командовал Конвоем — сотней уральских и сотней оренбургских казаков, которые сменяли друг друга раз в месяц.
Так же при Романове состояли многочисленные слуги, гардеробные, личный повар и еще ряд лиц.
Часть Свиты наследника я знал и помнил еще по временам Старой Школы и Чугуева. Николай был человеком основательным и если удостаивал кого-то своим расположением, то такому человеку следовало постараться, чтобы лишиться высочайшего покровительства. В общем, друзей и товарищей Николай как перчатки не менял. Но подобное вовсе не означало, что со всеми я нашел общий язык.
«Старшее» поколение, которое включало в себя Рихтера, Строганова, Оома и Победоносцева относилось ко мне вполне лояльно, а временами так и вовсе, дружелюбно. С казаками, доктором Манассеиным и молодым корнетом Сиверсом удалось найти общий язык. А вот Козлов, Барятинский и Любимов меня невзлюбили. Впрочем, ни о каком открытом конфликте и разговора не шло. Подобное строжайше запрещалось, а вот различными шутками и колкостями мы обменивались довольно часто.
44
Диоген — древнегреческий философ и аскет, который по легенде жил в пифосе (бочке) и не имел никаких вещей.