Когда мы остановились в Праге, я еще раз поднял вопрос о том, что было бы куда лучше вернуться в родной полк. Николай промолчал.
В Вене все повторилось. На Северном вокзале, расположенном в районе Леопольдштадта, Николая встретил кронпринц Австро-Венгрии Рудольф Габсбург, восемнадцатилетний юноша. Он был смелым, независимым и увлекающимся человеком, Николай быстро подобрал к нему ключики и тот уже через десять дней стал считать Романова своим лучшим другом и примером для подражания.
Вена чем-то напоминала Берлин, и одновременно отличалась от него самым кардинальным образом. Мне город понравился. Здесь чувствовалась аура Средневековья, древних алхимиков и императоров, рыцарей и ученых. А такие исполинские сооружения, как Собор Святого Стефана, оперный театр или Венская ратуша оставляли неизгладимое впечатление.
Николай продолжал решать различные дипломатические вопросы, а офицеры Свиты, когда появлялось свободное время, осматривали город.
— Я бы остался здесь жить, — неожиданно для самого себя признался я, когда мы с корнетом Сиверсом и доктором Манассеиным заняли столик в одной из кофеин и заказали мороженое с коньяком.
Наша компания расположилась в просторном зале с высокими потолками, оформленном в готическом стиле. За широкими стеклами виднелась уходящая вниз терраса и неторопливо текущий Дунай, за которым поднимался лес. И хотя сейчас приближалась зима, да и подмораживать начало, виды открывались красивейшие.
— А я здесь не в первый раз, господа, — улыбнулся доктор Манассеин. — Медицинское образование я получал в Москве, Дерпте, Тюбингене и как раз в Вене. Я знаю здесь несколько замечательных мест, подвальчиков и ресторанов. Даст Бог, я вам их покажу.
— Мы будем только рады, — заверил Фаддей. — Верно ведь, Михаил Сергеевич?
— Верно, если служба позволит. К сожалению, здесь мы не на отдыхе.
Наследник неоднократно встречался с императором Франц Иосифом и министром иностранных дел графом Дьюлой Андраши. Последний Россию недолюбливал, считая ее главным противником из-за политики в отношении славянских и православных областей.
Через неделю визит подошел к концу. Цесаревич Николай приказал готовить поезд к возвращению в Петербург.
— И каких успехов удалось добиться? — поинтересовался я уже в вагоне, когда за окнами опустилась ночь. Слышалось постукивание колес по стыкам рельс.
— Не скажу, что мой визит стал судьбоносным, но кое-какие подвижки все же есть, — Николай вытянулся на диване и положил руки за голову. — С Бисмарком переговоры вести оказалось той еще задачкой, уж очень он неуступчивый и хитрый. А вот Габсбурги оказались куда покладистей. Главная сложность заключается в том, что они считают часть территории Турции своей законной добычей и без особой симпатии воспримут наши усиления на южных границах.
— И до чего вы договорились?
— Немцы спускают кризис с Францией на тормозах и берут паузу. В случае войны с Турцией они поддержат нас по некоторым вопросам, а мы в ответ поддержим их в возможном конфликте с Францией.
— А Австро-Венгрия?
— Они хотят получить часть турецких земель, на которые и мы претендуем. Здесь начинаются препятствия, которые кроме как неодолимыми и не назовешь. И все же я верю, что компромисс найти можно.
— Канцлер Горчаков подобному не обрадуется. Он же всеми силами ратует за союз с Францией и Англией.
— Думаю, дни Горчакова, как канцлера, сочтены. Несмотря на его богатый политический опыт и кругозор, он уже старый и начинает сдавать. Тем более, некоторые его идеи не находят у меня понимания.
— А твой отец? — признаюсь, мне нравилось общаться на подобные темы, прикладывая руку к вопросам, которые влияют на весь мир. Это принципиально новый уровень. Уровень, к которому меня начали постепенно допускать.
— Мой отец пока еще поддерживает Горчакова, но перемены уже наметились. Думаю, на своем посту ему осталось не больше года. Впрочем, я нарисовал тебе весьма радужную картину. Скорее всего, все будет иначе. Мне вообще кажется, что Россия, Германия и Австрия не способны бежать в одной упряжке, — Николай тяжело вздохнул. — Германии нужны новые земли, новые рынки сбыта для промышленности и возможность получить колонии. Австро-Венгрия считает Балканы своими землями и активно продвигает католичество среди южных славян. И мы со своими интересами в любом случае перейдем дорогу не одному, так другому союзнику.