Действуя со своей базы в северном Шибиргане, группа «А», где служил Николай Калита, часто обеспечивала безопасность для тайных встреч с советскими агентами в среде моджахедов. Для организации таких встреч, спецназ должен был вылетать в пункты, выбранные КГБ и ГРУ, чтобы заранее вырыть окопы и обеспечить прикрытие, если это понадобится. В ходе одной из таких встреч была получена ценная информация, что полевой командир местной группировки моджахедов планирует встречу в близлежащей деревне.
Советские войска изготовились к атаке поселка, окруженного глинобитными стенами. Когда командиры моджахедов вошли в один из домов, по ним дали залп из двух минометов, причем вторая мина сразу же попала в цель. Снайперы своим огнем заставили моджахедов отступить к узкому ущелью, где их принялись расстреливать уже снайперы из группы «А». Операция оказалась показательно успешной. Большинство повстанцев были убиты или взяты в плен. Правда, Калита так и не узнал, эта ли операция изменила положение в данном районе на несколько ближайших недель, или нет.
Группа «А» также занималась охраной инженеров-газовщиков и рабочих. Чтобы помешать моджахедам взорвать трубопроводы и обеспечить охрану персонала, ремонтировавшего их, несколько офицеров КГБ вылетели в указанные места для обеспечения безопасности периметра. Другие подразделения часто участвовали в «зачистках» — операциях по поиску мятежников в окрестных кишлаков. Как и многие другие советские военнослужащие, Калита считал эту работу наиболее опасной, особенно в брошенных деревнях, где прежде всего следовало ожидать неожиданных нападений. Присутствие женщин и детей означало, что здесь можно передохнуть свободно. Но проезжая через такие кишлаки, где не видно было признаков жизни, БТРы обычно увеличивали скорость до максимума.
Недоверие Калиты к афганцам усилилось после знакомства с одним солдатом афганской правительственной армии, которого некогда похитила местная группировка моджахедов и насильно заставила сражаться против советских войск… пока его командир сам не перешел на сторону новой власти и не начал сотрудничать с Афганской армией. В итоге Калита пришел к убеждению, что для большинства афганцев подобные сделки с переходом из одного лагеря в другой были обычным делом.[87] Чтобы выжить и избежать страданий, единственным спасением было предательство, так как любая верность длится до тех пор, пока это позволяет избежать ужасов повседневной жизни. Повсеместная жестокость ужасала порой даже закаленных солдат. Прибыв однажды на место боя сразу же после его окончания, Калита увидел советского солдата, с которого моджахеды целиком содрали кожу. Он сидел под деревом, закутанный в полотнище, причем был еще жив…
Пытаясь помешать таким актам жестокости, афганское МВД — Царандой — также применяло жестокие наказания, возможно, из-за того, что в его собственных рядах все более ширилось кумовство, создавая ощущение безопасности и безнаказанности. Калите пришлось как-то раз остановить группу офицеров царандоя, когда они особенно усердно допрашивали одного молодого паренька и уже собирались отрезать ему ухо. Отчасти желая обезопасить пленников от жестокости афганских властей, служащие группы «А» по возможности забирали захваченных ими пленных с собой. Сами же «альфовцы» гордились своим относительно терпимым отношением к местным жителям. По словам Калиты, это было главной причиной, почему их группа КГБ за свою первую двухмесячную командировку не потеряла ни одного человека.
Калита считал, что навязывать свою версию модернизации Афганистану с его совершенно чуждой культурой было ошибкой Кремля. Он признавал, что моджахеды сражались против иностранных захватчиков и могли бы продолжать войну до тех пор, пока те не покинули бы их страну. В то время, как советские солдаты сражались чтобы выжить, моджахеды воевали за свою веру. Он признавал за повстанцами их бережное отношение к оружию и другие боевые навыки, выработанные без того тщательного процесса отбора и подготовки, через который прошел он сам и его сослуживцы из спецназа КГБ.
Александр Руцкой служил военным летчиком в составе советской 40-й армии. Сын офицера-танкиста с юга Курской области, он в возрасте 31 года стал полковником, а в 1985 году ему было поручено подготовить три эскадрильи — в основном из молодых лейтенантов — для полетов на новом самолете-штурмовике Су-25.[88] Две эскадрильи этих самолетов дислоцировались на авиабазе Баграм, третья — в Кандагаре.
87
Об этом может свидетельствовать пример «старого знакомого» Николая Калиты — полевого командира моджахедов в провинции Фарьяб Расула Пахлавана, который вместе со своим окружением в 1988 году перешел на сторону правительства Афганистана. —
88
Одноместный бронированный дозвуковой всепогодный штурмовик Су-25, производство нескольких версий которого началось в конце 1970-х, предназначен для непосредственной поддержки сухопутных войск над полем боя днем и ночью при визуальной видимости цели, а также объектов с заданными координатами круглосуточно в любых метеоусловиях. Впервые они были использованы во время боев в Афганистане. —