— Сделайте вид, как будто ничего не было, — тихо проговорил он. — Но самое главное: молчите. Говорить буду я один!
После этого он подбежал к креслу, на котором лежала книга, и взял ее в руки. Уже с книгой в руке он выглянул в коридор.
Там с невинным видом он спросил:
— Это вы, Мари? Вы кого-то ищете?
— Но, друг мой! Что вы делаете? Вы, в такое время у Луизы?
В ее голосе слышалось невысказанное недоумение.
Реджинальд поднял над головой книгу и с улыбкой ответил:
— У меня не было ничего почитать, а вы в это время занимались с майором. Тогда я постучал к мадемуазель де Франсийон, чтобы одолжить у нее что-нибудь.
Генеральша шла по коридору с очень озабоченным видом. Луиза не стала закрывать дверь в свою комнату. Мари быстрым взглядом окинула ее фигуру и сразу заметила слишком прозрачное дезабилье. Луиза стояла, освещенная со спины светом канделябра, и сквозь тонкое полотно были совершенно ясно видны безупречные линии ее ног.
— Почему вы до сих пор не спите, Луиза? — сухо спросила Мари. — Если бы вы уже спали, шевалье, конечно, не стал бы вас беспокоить. А прическа?! Что за новости? Не могли бы вы что-нибудь надеть на себя? Вы хотя бы посмотрели в зеркало: ваш вид совершенно неприличен!
Реджинальд сделал шаг по направлению к генеральше.
— Мой дорогой друг, — уверенно начал он, — мадемуазель де Франсийон здесь абсолютно не при чем, во всем виноват один я, поскольку это именно я постучался к ней! Я постучал так тихо, что если бы мадемуазель де Франсийон спала, то как бы ни был легок ее сон, она бы меня не услышала, а я не стал бы настаивать и ушел!
— Не знаю, как принято у вас, в Шотландии, мессир, — заметила Мари, — но у нас визиты мужчины к молодой девушке в такое позднее время считаются неприличными! Ведь девушка после этого может потерять свое доброе имя!
— О, Мари! — с улыбкой ответил Мобрей. — Давайте не будем так далеко заходить! Не станете же вы утверждать, что из-за одной книги, за которой я зашел на цыпочках в ее комнату, мадемуазель де Франсийон окажется непоправимо скомпрометированной! Посмотрите на меня: разве похоже, что я могу кого-то скомпрометировать? Взгляните на мое платье!
Мари пожала плечами и обратилась к своей кузине:
— Идите и ложитесь! Вам вредно не спать в такое позднее время, и вы это знаете. Вы никогда не выглядели такой бледной, в вас почти не осталось крови, вы худеете на глазах! Если так пойдет и дальше, то вы совсем потеряете сон!
Луиза больше ее не слушала. Расстроенная, она предпочла закрыть дверь.
Как только Реджинальд и Мари остались одни, она сказала:
— Идемте… Идемте со мной!
— О! — вполголоса заметил он. — Визит майора, по всей видимости, не доставил вам особого удовольствия. Вы так нервничаете!
— И вы сможете убедиться, что на это есть причины!
Но он не собирался заниматься серьезными делами, поэтому решил улыбнуться и пошутить:
— Вы сердитесь на меня за визит к мадемуазель де Франсийон, а я, например, нахожу не вполне приличным визит майора к вам в такое позднее время!
— Мне не до шуток! У меня и на самом деле сердце не на месте!
— Значит, вы имеете право на ревность, а я — нет?
— Я не ревную вас.
— Ревнуете! Мадемуазель де Франсийон слишком молода, и у нее недостаточно опыта, чтобы это понять, но уж я-то не могу ошибиться! Вы ревнуете к Луизе!
Они шли рядом. Мари ему не ответила. Когда они добрались до дверей ее кабинета, то генеральша несколько опередила его и вошла первой, а ему оставила закрыть двери, после чего предложила:
— Садитесь, Реджинальд!
— Этот майор курит отвратительный табак, — заметил он, принюхиваясь. — Такой табак собирают в окрестностях Сент-Люси: на всем острове больше нигде не встретишь такого ядовитого и неприятного. У него запах, как из кроличьей норы!
— Не говорите мне плохо о майоре Мерри Рулзе: в конце концов этот человек не так плох, как о нем принято говорить!
— Ах! — воскликнул шотландец. — Вы решили взять реванш, Мари? Вы ревнуете меня к Луизе и, в свою очередь, вызываете мою ревность к майору!
— Я снова прошу вас, — с гневом прервала она его. — Оставьте этот разговор! Мы можем к нему вернуться, когда у нас будет для этого свободное время. Только что случилась довольно неприятная история, и я не хотела бы, чтобы она сделалась предметом насмешки.
Реджинальд почувствовал некоторое беспокойство.
— Говорите, Мари, — предложил он, — говорите, я вас слушаю. Обещаю, что не буду вас прерывать.