И правда, через несколько секунд Виньон к ним присоединился. У него было отвратительное настроение, он ругал мерзкую дорогу, непроглядную ночь и одного из своих негров, выходца из Индии, который покончил жизнь самоубийством.
— Черт бы все это побрал! — продолжал он ругаться, присоединившись к попутчикам, — больше я на эту удочку не попадусь! К тому же это дьявольски глупо — ехать в такой темноте и по такой дороге два с половиной лье! Босолей — единственный из нас, кто живет в Прешере: разве он не мог приехать к нам в Сен-Пьер вместо того, чтобы заставлять нас семерых отправляться в такую даль?
— Если нас просили приехать в Морн-Фоли, стало быть, для этого есть веские причины! — заметил Белен. — Пленвилль ничего просто так не делает, а если он что-то решил, значит перед этим он достаточно думал.
— Я сильно удивлюсь, если он приедет туда сам, — настаивал Виньон. — Живет-то он в Кабре, а это довольно далеко отсюда!
— Верно, он живет в Кабре, и ему добираться сюда на лье больше, чем нам, — подсчитал Сигали. — Он говорил, что дождется нас в Сен-Филомене, значит, мы почти приехали.
Виньон ничего не ответил. Немного погодя Белен спросил:
— А сколько нас будет?
— Не знаю, может быть семь, восемь, — ответил Сигали.
— А майор там тоже будет?
Сигали в ответ насмешливо хмыкнул, а затем заявил:
— Скажет тоже! Майор! Если вы считаете, что он согласится скомпрометировать себя из-за такой мелочи, то вы ошибаетесь! Можно подумать, честное слово, что вы его не знаете! Он может наобещать вам что угодно, но сам и не подумает ни во что ввязываться. Нет, нет, майор всегда останется на высоте! Ему нравится быть мозгом, который только все решает и всем командует. Каждый из нас всего один из членов единого организма, который подчиняется приказам!
— Но все же, — ответил Белен, — он заинтересован в этом деле так же, как и мы все! Если бы оно его не интересовало, то он бы не стал нас торопить!
— Приятель, я вам сейчас скажу, чего я сам боюсь, — вступил в разговор Виньон, у которого еще не прошло его дурное настроение. — Я боюсь, что мы будем таскать каштаны из огня для двух-трех человек из нашей компании, а когда они получат эти каштаны, то нам-то ничего не останется! Вот увидите, что Пленвилль получит отличное место, а Босолей — неплохой кусок земли, который пришелся бы по душе любому из нас. А в это время негры делают все, что им заблагорассудится!
Сигали рассмеялся:
— Вы никак не можете пережить, что ваш негр посмел покончить с собой! Ну, и что! Воспользуйтесь этим случаем! Я совершенно уверен, что вам подарят другого после того, как мы все закончим! А пока успокойтесь и скажите себе, что смерть вашего раба не имеет к нашему делу никакого отношения!
— Вам легко говорить. Проперций стоил около тысячи двухсот ливров, а я только неделю назад отказался продать его Сенвиллю из Морн-Вера за тысячу!
Ему никто не ответил, поскольку в это время впереди показались квадратные силуэты свайных построек Сен-Филомена, а чуть подальше, ближе к морскому берегу, виднелись несколько камедных деревьев.
С каждой минутой становилось все светлее, на небе появлялись многочисленные звезды, а луна, огромная и яркая, висела совсем низко над землей.
Всадники приблизились к деревне на расстояние пистолетного выстрела и оказались в том месте, где на основную дорогу выходила небольшая тропинка.
— Здесь нас должен ждать Пленвилль, — заметил Белен.
— Меня бы очень удивило, если бы он и вправду оказался на месте, — желчно заметил Виньон.
Однако как раз в это самое время, как бы являя собой полное опровержение этих слов, раздался голос:
— Тогда удивляйтесь, приятель! Я здесь! И жду вас уже довольно давно. Примите один совет, друзья: когда вы ездите по ночам, то старайтесь поменьше разговаривать! Я слышал, о чем вы разговаривали. Ну, рассказывайте, какие новости?
Виньон сразу ответил:
— Мой негр Проперций покончил с собой, задохнувшись в куче земли. Вы знаете этого Проперция, он из Индии и стоил около тысячи двухсот ливров, а я отказался продать его неделю назад…
— Ну, хватит, опять эта чертова история про задохнувшегося негра! От самого Сен-Пьера мы только про это и слышим! Пленвилль, я пообещал Виньону, что ему дадут другого негра взамен умершего: после того, как, мы победим! Так оно и будет, правда?
Пленвилль, который успел повернуть лошадь и теперь ехал между тремя всадниками, весело усмехнулся:
— Не одного, а десять, двадцать! Друзья мои, каждый из вас будет, как я говорил, награжден по заслугам. Сегодня я виделся с майором и разговаривал с ним. Он считает, что всякий труд должен быть оплачен!