— Хорошо, говорите! — удрученно ответила она, потому что понимала, что он все равно будет говорить.
— Итак, я хочу вам сказать, мадам, что люди много болтают о присутствии в вашем доме этого шевалье де Мобрея. Он человек не, военный. Все считают его шпионом, которому платит Англия, а в частности, Кромвель.
— Вы это говорите не из ревности, майор?
Он пожал плечами:
— Как вы можете так говорить! Разве я был против того, чтобы сделать шевалье членом Совета, о чем вы говорили совсем недавно? Нет. Тем не менее я не могу скрывать от вас, что его считают вашим любовником.
— А даже, если бы так оно и было? — с горечью спросила она.
— Простите меня, — задушевно проговорил он, — но отец Бонненон так же, как любой другой священник, скажет вам, что тем самым вы подаете населению дурной пример, и это в то время, как все вокруг нарушают законы. Я могу добавить, что, по моему мнению, еще слишком рано принимать в своем доме такого человека, и вы должны меня правильно понять.
— Шевалье де Мобрей — мой гость. По законам гостеприимства его особа священна.
— Да, мне это известно. Он ваш гость… Но дает ли это ему право быть одновременно любовником вашей служанки Жюли и вашей кузины, мадемуазель де Франсийон?
Мари в полном смысле слова подпрыгнула на стуле.
— Вы сейчас произнесли отвратительную клевету, майор!
— К сожалению, это правда, мадам. Все на острове знают, что шевалье де Мобрей переходит из одной комнаты в другую, из одной постели — в другую, и все это происходит в Горном замке!
— Если бы шевалье стало известно, что вы здесь о нем говорите, он бы вызвал вас на поединок…
Рулз невозмутимо продолжал:
— Меня удивляет, что вы до такой степени не осведомлены. Как можно не знать, что происходит в собственном доме, хотя об этом известно каждому? Поистине, мадам, ваше попустительство не знает границ! Однажды вам дорого придется расплачиваться за свою снисходительность…
— Все, что вы здесь говорите, одна сплошная ложь…
— А вы поинтересуйтесь. Спросите самого шевалье, и если он честный человек, то во всем сознается. Или поговорите с вашей кузиной!
Рулзу и Мари часто приходилось спорить, и сейчас майор вспомнил, как однажды губернатор через Ла Пьеррьера поручил ему одну весьма деликатную миссию, где речь шла о Мари. Тогда ему пришлось действовать с исключительной осторожностью, но тем не менее разговор принял довольно скоро характер обычной ссоры. Но и в тот момент он не видел ее такой растерянной, эту на удивление красивую женщину, которая обычно была так уверена в поистине магическом влиянии собственного обаяния. Сейчас же она была бледна, как смерть, она вся дрожала, а грудь высоко поднималась от волнения. В это мгновение Мерри Рулз узнал, что такое настоящая ревность. Как она должна была любить этого шотландца!
— Мне известно, — настойчиво продолжал он, — что мадемуазель де Франсийон поддерживает предосудительные отношения с этим человеком. В каком-то смысле это уменьшает беспокойство некоторых членов Высшего Совета и говорит за то, что шевалье удерживают на острове связи именно такого характера. В противном случае, он непременно вызвал бы подозрения. Иначе, мадам, как объяснить тот факт, что почти сразу после его повторного визита в наших водах появилась английская эскадра — для того, как вы, вероятно, помните, чтобы спасти нас от нападения дикарей!
— Вы никогда не убедите меня в том, что Мобрей — шпион. Вполне возможно, что его присутствие в замке, где находится молодая женщина, моя кузина, могло вызвать нежелательные разговоры. Сама я уже отнюдь не молодая женщина. Я видела достаточно, потому что много жила на этом свете. Этим меня не убедишь. Я совершенно уверена, что между моей кузиной и шевалье ничего не могло быть.
Мерри Рулз отвесил ей поклон и сказал:
— Я счастлив слышать это от вас, мадам. Даю слово, что проткну насквозь шпагой каждого, кто осмелится позволить себе даже намек на это. И все только потому, что жена Цезаря — вне подозрений!
Она почувствовала иронию и подумала, какой же властью Рулз обладал теперь над нею? А он догадался о ее нетерпении закончить разговор и уйти. Да, она спешила встретиться с шевалье и объясниться с ним. После ночи, которую они провели вместе, его предательство казалось ей совершенно немыслимым и просто невозможным! Нет, он, конечно, не мог, находясь под ее крышей, обманывать ее в соседней комнате, используя ее полное доверие… Пока Мари думала только о Луизе, своей кузине, на которую она привыкла смотреть, как на самое пассивное создание, которое только можно найти, но которая, как оказалось, под личиной недотроги скрывала свое истинное лицо развратницы!