— Ваш голос говорит «да», — ответил он. — Но мне хотелось, чтобы вы выразили это словами. Вы чувствуете себя способной обожать меня?
— Но я вас уже обожаю, Реджинальд! — воскликнула она. — Разве вы этого не чувствуете, разве вы не видите? Я дышу только для вас. И я вас так ждала. Каждый вечер мое сердце было рядом с вашим, оно звало вас. У меня было ощущение, что несмотря на то, что вы находились где-то далеко, мое сердце билось в таком же ритме, что и ваше!
— Хорошо, — Сказал он несколько холодно, — мне хотелось бы, чтобы так продолжалось до самой нашей смерти.
— Значит, и вы любите меня? — заметила она.
Он улыбнулся снова, покачав головой.
— О, Луиза, моя дорогая Луиза! Как же мне нравятся ваша чистота, ваша искренность, ваша невинность! Вы спрашиваете, люблю ли я вас. А разве я сделал что-нибудь такое, чтобы вы могли сомневаться? Разве я не сказал вам во время моего последнего приезда, что непременно к вам вернусь? Разве я не вернулся? Разве я не сказал, что принесу вам счастье? Что, я не сдержал своего слова?
— О, да! Если бы вы знали, как я счастлива!
— Я хотел бы, чтобы вы были так же счастливы со мной, как и, я с вами, — нежно прошептал он. — Я человек, который уже много прожил. Вы знаете, что я объехал весь свет, видел разных людей, и плохих, и хороших. Я мог бы сказать, что сама жизнь сделала меня зрелым человеком. Никто, как я, не знает цены девичьей невинности и чистоты! Этому нет цены…
— О, Реджинальд! А я-то думала, что вы презираете меня!
Она положила свою руку на его и погладила в знак признательности. Она уважала себя, а благодаря ему это уважение выросло стократ. Как теперь она будет уверена в себе! Как возрастет ее гордость, а вместе с нею и радость жизни, которую она только что открыла для себя, потому что Реджинальд, наконец, передал смысл ее жизни, состоящей только в любви. В любви Реджинальда!
Он, не отрываясь, смотрел на нее. Потом попытался прощупать ее еще раз. Ему давно было известно, что девственницы именно потому, что невинны, становятся невольно сладострастны, неожиданно похотливы и развратны, когда попадают в руки опытного в любви мужчины. Луиза давала ему еще один пример. Все, чего бы он у нее ни попросил, она выполнила бы с радостью, восхищенная новым удивительным открытием. Именно такая острота требовалась ему от этой интрижки, которая была вдобавок полезна для реализации его планов.
Он счел, что Луиза была готова и находилась в отличной форме. Теперь, когда она слепо обожала его, не было никакой причины для того, чтобы в какой-то момент она могла бы поссориться с Мари или Жюли.
Но, будучи опытным дипломатом, он сказал:
— Нам надо остерегаться, дорогая Луиза. Я дал вам это только что понять, сказав, что за мной следили. Без сомнения, кто-то хочет знать, как я веду себя в этом доме. Я должен действовать осторожно и тонко. Не доверяйте всяким сплетням и пересудам. Если догадаются о наших отношениях, то постараются прервать их или причинить нам зло, а вдобавок могут и оклеветать. Вы хорошо меня поняли?
Она кивнула, давая понять, что поняла.
Все, что он говорил, было так прекрасно!
— Да, да, — продолжил он. — Возможно, станут разносить слухи о том, что я любовник Мари или же ваш, только для того, чтобы отнять власть у вашей кузины, или же просто, чтобы очернить вашу семью. Вся хитрость должна состоять в том, чтобы люди поверили, что я никакой не любовник ни Мари, ни ваш, а что, например, я любовник Жюли.
Она улыбнулась самодовольно. Ей трудно было представить Реджинальда в постели со служанкой.
— Да, да, — повторил он, — именно Жюли могла бы служить нам отличным прикрытием. Время от времени, чтобы позлить наших врагов, я буду делать вид, что ухаживаю то за Мари, то за вами. А на словах я не буду скрывать, что мне нравится Жюли.
Теперь он сам засмеялся от дьявольской шутки, которую сыграет с потенциальными клеветниками. Луиза обожала его. Разве она могла не доверять ему?
Он встал и, пройдясь по комнате, сказал:
— Главное, Луиза, не принимать всерьез того, что вам могут наговорить.
Она не ответила, потому что была просто в восхищении от него.
— Вы обещаете мне это? — строго спросил он. — Надеюсь, вы мне доверяете?
— Конечно, Реджинальд!
Он расстегнул свой камзол, подошел к подсвечнику и задул все три свечи.
Потом повернулся лицом к Луизе и сказал:
— Снимите вашу рубашку, Луиза. Здесь жарко. Этот мирный лунный свет не должен оскорбить вашего целомудрия. А теперь поторопитесь, уже поздно, и Мари скоро будет ждать вас.