Он решил пока оставить этот вопрос и постучал в комнату Жюли. Не дожидаясь ответа, он повернул ручку и при этом снова взглянул в сторону удалявшегося слуги. Тот остановился на улице и взглянул на окно, словно наблюдая за Реджинальдом. Шотландец почувствовал приступ страшного гнева. Если бы не Жюли, которая как раз появилась в этот момент, он без сомнения бросился бы за ним вдогонку. Увидев Реджинальда, она радостно воскликнула:
— Добрый день, шевалье! Вам что-нибудь нужно?
— Да, черт подери! — воскликнул он, теряя терпение. — Хорошей шпаги и здоровенной палки мне бы вполне хватило, чтобы проучить этого негодяя, который подслушивает у моих дверей и следит за мной!
— О ком вы говорите? — спросила, смеясь, служанка.
— О Демареце!
Жюли засмеялась еще громче, грациозно покачивая головой, от чего ее красивые букли затряслись.
— Что вы хотите сделать с Демарецем? Как это ему удалось довести вас до такого состояния?
Реджинальд взглянул на молодую женщину — ее изящество, красота и веселость сразу сделали свое дело: он почти остыл. Весело улыбнувшись, он ответил:
— Ах, плутовка! Мне кажется, что вы расскажете мне больше об этом типе, чем я сам могу додумать!
— Вряд ли, мой господин.
— Неужто? Вы что же думаете, что я настолько глуп и слеп, чтобы не догадаться, что Демарец был вашим любовником?
— Моим любовником? Вот это да!
— Не притворяйтесь, Жюли! Я отлично помню, как однажды вечером вы намекнули мне на это. Вы не хотели остаться со мной, потому что Демарец ждал вас в вашей постели, сказали вы мне.
— А почему бы и нет, в конце концов? — бросила Жюли равнодушным тоном.
Мобрей строго посмотрел на Жюли, почувствовав укол ревности.
— Так знайте же, что это мне совсем не нравится. Надеюсь, что этот человек немного для вас значит, но он так нагло повел себя со мной, что, учтите, я больше не потерплю, чтобы этот мерзавец вертелся вокруг вас.
— Если я правильно поняла шевалье, мне запрещается принимать его у себя? — спросила молодая женщина, не моргнув глазом, продолжая улыбаться еще более насмешливо.
— Вы правильно поняли меня, Жюли. С сегодняшнего дня я считаю своим долгом заставить уважать этот дом, — заявил он с пафосом. — Ни под каким предлогом я не позволю, чтобы он стал пристанищем разврата, отрицающим всякую мораль и дающим пищу низкой и грязной клевете, порочащей его обитателей, в особенности после смерти генерала!
— Следовательно, это надо понимать как то, что вы вмешиваетесь в мою личную жизнь. Значит, отныне я не свободна в своих поступках?
— Вы догадливы. Именно это я и хотел сказать.
— Выходит, вам можно развратничать, а нам с Демарецем нельзя?!
— Да! В противном случае я просто выгоню его.
Жюли сделала вид, что размышляет. Затем эта плутовка сказала:
— Вообще-то, может быть, вы и правы, шевалье. Я обязательно поговорю об этом с мадам дю Парке. Я расскажу ей о тех замечаниях, которые вы мне сейчас сделали, и попрошу ее сделать так, чтобы комната Демареца находилась подальше от моей.
Затем, немного помолчав, она добавила:
— Может, вы поменяетесь с ним комнатами? — подала она мысль с ироничной улыбкой.
— Вы напрасно шутите, моя дорогая Жюли, по такому серьезному вопросу. Откуда взялся этот Демарец?
— Генерал привез его из Франции вместе с мадмуазель де Франсийон.
— И чем он занимается?
— Выполняет разные работы. Он не отказывается ни от какой работы, ни от тяжелой, ни от работы, требующей ума. Он от нее никогда не отлынивает, он неутомим. Верно вам говорю!
— Достаточно! Достаточно, Жюли!
Он прошелся по комнате и снова заговорил:
— Впрочем, я пришел к вам не за этим. Я хотел пригласить вас прогуляться в окрестностях замка.
Мгновение она стояла с открытым ртом, затем сделала ему глазки, как могла их делать только эта веселая бестия, и лукаво спросила:
— А как же моя работа, шевалье? Ведь у меня много дел! Вы не подумали о том, что после похорон сюда вернется куча народу из церкви Святого Петра? Людей надо будет покормить и напоить? Вы же понимаете, что их надо встретить достойно.
Реджинальд ответил, откашлявшись: