– Будь они грушами, с них бы уже все ветки осыпались, – меланхолично сообщил восседавший на краю Кисонькиной койки Сева. – Но, если хочешь, можешь и ты попробовать.
Вадька ухватил за плечи Ромку и изо всех сил тряхнул:
– Вставай! Иди на взвешивание! Это я, этот… как его… великий сэнсэй Такэда Бяка… Нет, Кака… А, вспомнил, Такэда Сокаку, тебе приказываю!
Ромка поглядел на Вадьку вполне осмысленным, но совершенно равнодушным взором.
– Не похож ты на Такэда Сокаку! – заявил он и отвернулся к стене.
– О! – неожиданно возрадовался Сева. – У нас и того не получалось!
Вадька повернулся к друзьям.
– Им на это взвешивание обязательно? – поинтересовался он. – Все-таки, если до самого чемпионата еще два часа, – может, очухаются?
– Я спрашивала у парня, который в дверь постучал, – хмуро ответила Катька. – Он поглядел на меня как на идиотку и сказал, кто не взвесится, того не распределят по весовым категориям, а кого не распределят, тот в чемпионате не участвует.
Их троица мрачно уставилась на равнодушную к окружающему миру компанию на койках. Получается, хоть они и избавились от «ниндзя», те все же сумели добиться своего – вывести ребят из чемпионата! Вон, лежат себе и в ус не дуют, даже их тренер, у которого есть во что дуть! А потом очухаются и будут выть – как же мы все пропустили, не стали чемпионами!
– А если им зеленого чаю дать? – жалобно предложила Катька.
– Ведро, – сказал Сева.
– Ведро зеленого чая?
– Ведро холодной воды на головы! – невозмутимо пояснил Сева. – А иначе как вы в них этот чай вольете – через воронку? А после воды можно уже и чай – если хотите, тоже ведро, – согласился Сева.
Они снова поглядели на спортсменов и их тренера. Мурка бездумно разглядывала собственные пальцы. Кисонька теребила кончик простыни.
– Душ в конце коридора, – не сулившим ничего хорошего тоном сказала Катька.
– Пойди посмотри, чтобы никого не было, – согласился Вадька, рывком поднимая Мурку с постели. Рыжая не сопротивлялась.
Коридор, к счастью, оказался пуст, хотя за закрытыми дверями комнат слышалось активное шевеление жизни. Уже привычно подгоняя, подпихивая и почти волоча приятелей на себе, они доставили троицу спортсменов и тренера к душевой.
Внутри пахло «застарелой чистотой»: скопившейся в выщерблинах кафеля водой, хлоркой для дезинфекции и гниющим деревом – от потемневших досок поддонов в душевых кабинках. Из закрепленной под потолком широкой, как обеденная тарелка, розетки душа со сводящей с ума монотонностью капала вода.
– А раздеваться им как? – смущенно выдавил Сева, разглядывая футболки и спортивные брюки девчонок. Ни ребята, ни тренер с дороги так и не переоделись.
– Это лишнее, – буркнул окончательно озверевший Вадька и с силой толкнул обеих близняшек в спины, впихивая их в кабинку. Следом влетели Ромка с тренером. Вадька крутанул вентиль и отпрыгнул в сторону.
С грохотом летнего ливня ледяные струи рухнули на головы. Футболки, брюки, длинные волосы девчонок мгновенно набрались воды. Кусающиеся лютым холодом потоки барабанили по плечам, заливали лица.
Первой оживилась Мурка. Она попыталась шумно вздохнуть, набрала полный рот воды, замотала головой и, все еще толком не приходя в сознание, на одних рефлексах, попыталась выползти из-под ледяного душа.
– Э, нет! – объявил Вадька, заталкивая ее обратно, – рукава его рубашки мгновенно намокли. – Ты сперва глазки открой как следует.
– А я еще думал, это мы, тренеры, жестокие люди, – вдруг четко сказал тренер и зафырчал, как морж, сам подставляя лицо колючим струям.
Кисонька запрокинула голову – струи били ее по лицу, стекали по прилипшим к спине волосам – и наконец хрипло прошептала:
– Вы что с нами делаете?
– Это мы вас так в себя приводим, – любезно сообщила ей Катька. – Вы лучше очухивайтесь скорее, а то хуже будет.
– Хуже? – Сквозь висевшую вокруг нее сплошную пелену воды Мурка попыталась оглядеться по сторонам. Похоже, ее затуманенные мозги безуспешно соображали, какое такое «хуже» для них приготовлено. Правда, и Вадька в относительно здравом рассудке тоже не представлял, что может быть хуже ледяного водопада.
– Все, я уже в норме, – заявил тренер, бочком-бочком выбираясь из-под душа. Вопреки собственному заявлению, он тут же покачнулся, но на ногах удержался. Цепляясь за гладкие кафельные стенки, его ученики выползли следом. Застыли посреди душевой, хлопая глазами.
– Не спи, замерзнешь, – оптимистично подбодрил их Сева.
– Аг-га, – согласно выдавил Ромка, начиная мелко трястись под насквозь мокрой одеждой. С его штанов на кафельный пол набежала внушительная лужа.