Да, бабка у Андрея была что надо! Не ожидала. Он казался законченным маменькиным сыночком, и кто бы мог подумать, что у этого хлюпика такие крутые предки! Мы вошли в дом. Комнаты сияли чистотой и из-за чрезмерной аккуратности казались совершенно пустыми. Только стоявший в углу пышный букет немного отличал помещение от операционной.
– Обувь не снимай, не в Японии.
Я осторожно проследовала по неземной чистоты половицам и села за обеденный стол. Марфа поставила на скатерть продвинутый электрический чайник и очень тонкие фарфоровые чашки.
– Сливовое или кизиловое? Впрочем, твое мнение не принципиально. Зачем искала Андрея?
– Просто хотела повидаться. Последний раз он был такой расстроенный…
– Всегда ему говорю – мужчине нельзя распускаться. Все эти слезы и заламывания рук – от матери. Плохо, но это природа. Ему нужна твердая рука. Я скажу, что ты заходила.
Старуха угощала меня ярко-алым вареньем и крепчайшим зеленым чаем, который я вообще-то не переношу. Приходилось пить не морщась и отвечать на любые вопросы – перечить «божьему одуванчику» было совершенно немыслимо, Марфа просто подавляла меня своей крутизной. Допрос длился около получаса, а потом, допив чай, я поняла, что пора прощаться, и неожиданно спросила:
– Марфа… – нелегко так запросто, по имени обращаться к взрослому человеку, – скажите, Марфа, вы знаете, что случилось с Анной и Ириной?
Почему-то я не сомневалась, что эта странная старуха должна была знать все.
– Откуда? – Она развела руками. – Я же не доктор.
На том и расстались. Желая вновь почувствовать себя взрослым человеком, я направилась в центр города – развлечься и поискать приключений.
Супермодная парочка деловым шагом двигалась в сторону Дома культуры. Я не видела коротышек с тех пор, как Андрей устроил в клубе стихийное бедствие, и очень захотела узнать, почему они возвращаются к «месту преступления».
– Эй, земля#чки! – Они остановились, обернулись. – Куда путь держите?
– Как? Ты ничего не знаешь?
Оказалось, пресловутый театральный кружок, о котором столько рассказывал Андрей, несмотря на летнее время, возобновил свою работу. Вернулась из отпуска его руководительница, и ей поручили занять делом бесцельно шатавшихся по городу ребят – местных и особенно приезжих. Короче, теперь каждый бездельник мог вволю наиграться в театр. Выслушав рассказ Машки Белой, я решила взглянуть на особу, занимавшую больше половины мыслей Андрея. Мы вошли в сумрачное фойе, и девчонки повели меня на второй этаж, в одном из помещений которого находился так называемый «самодеятельный театр».
В душной, плавившейся от жары комнате было многолюдно – на стульях, столах и подоконниках сидело человек двадцать среднего и старшего школьного возраста. Они так бурно что-то обсуждали, что в этом гуле невозможно было разобрать ни слова. Я не сразу заметила среди галдевшей толпы полноватую женщину в сильных очках, с гладко зачесанными волосами. Она что-то читала.
– Екатерина Юрьевна! – прокричала Машка Черная. – Мы новенькую привели.
Я еще не успела возмутиться «новенькой», как очкастая толстушка буквально набросилась на меня:
– Она! Это точно она! Прекрасно! Стопроцентное попадание в образ! Да, да, да! Глаза, губы, форма скул, даже прическа… Немедленно перекрасьте косички в черный цвет. Вот текст. Выучите за ночь. Завтра прослушивание. Если отнесетесь к этому серьезно – шансы очень высоки…
Я ничего не понимала, зато видела, как бледнеет от ярости Машка Белая.
– Простите, но вы меня с кем-то спутали. И вообще – это лето я собиралась прожить натуральной блондинкой.
– Нет, девушка, здесь нет никакой ошибки. Лицо, пластика движений, все, вплоть до необычной прически, делает вас похожей на принцессу Нефру. Эта роль может быть вашей. Я долго выбирала, но до сего момента не чувствовала удовлетворения. Счастливая находка! Впрочем, все решит сцена, все окончательно станет ясно на прослушивании.
Постепенно я начала врубаться, о чем собственно идет речь. Кажется, мне предлагали главную роль в спектакле и, судя по выражению лица маленькой блондинки, раньше эта роль предназначалась ей. Я еще не успела сообразить, хочу или нет такого подарка судьбы, а Екатерина Юрьевна, раскрыв тетрадь, поинтересовалась: