— Тимофей, — остановил меня Бек, — «страждущая» — тут несколько не то слово.
— Так-так… — Гучковская захлопнула мое дело, передала его Бежковой.
— Мне кажется, довольно балагана, — с улыбкой сказала Бежкова. — Нам всем ясно, что Тимофей не собирается исправляться…
— Я как раз наоборот — собираюсь! — заверил я. — Что может быть благороднее — спасать людей на пляже…
— Не перебивай! — перебила меня Бежкова. — Ты не собираешься исправляться, это понятно. Но мы даем тебе такую возможность…
— Я так и знал! — воскликнул я.
— Ты отправляешься в лагерь гляциологов [1] «Пири».
— Это где? — спросил я. — В Сибири?
— Это не в Сибири, это на Европе.
— Нормально. В Европе — это хорошо. «Пири», кажется, в Норвегии находится?
— Тимофей, — голос Бежковой стал вкрадчивым, — я же сказала не «в Европе», а «на Европе».
Ох уж мне эта Бежкова! Наверное, она из Вытегры. Тамошний педвуз славится своей небывалой жесткостью.
— Тимофей, — улыбнулся Бек, — Европа не в Сибири. Европа — там.
И Бек указал пальцем в потолок. В небо. Туда, где за миллионы километров от административного здания нашей школы вертелся в пустоте вымерзший спутник Юпитера, открытый Галилеем в 1511 году. А то я и сам не понял! Я лодырь, а не дурак.
Повезло…
— Европа, — с удовлетворением повторила Бежкова. — Лагерь гляциологов «Пири».
Я же говорил. Все у них уже решено заранее.
— Спасибо за доверие, — закивал я. — Обещаю не уронить честь земного гляциолога. Буду нести высокое звание гляциолога до последнего вздоха…
— Завтра в десять в порту. Шестой док, ангар восемнадцать. Все.
— Как завтра?! — возмутился я. — Я же еще не готов…
Гучковская уставилась на меня своими стальными глазами, и я понял, что спорить бесполезно.
— С детства мечтал стать гляциологом, — грустно вздохнул я. — Во сне видел. Грезил в минуты…
Бек весомо приложил палец к губам. Понятно. Еще пара слов — и засандалят на Меркурий. Или еще хуже — в Меркурий. В шахты.
И я удалился.
— Ну что? — сочувственно поинтересовался Жуков.
— Заря, Розовые Пляжи, — небрежно ответил я. — Спасателем.
— Повезло… — Жуков потер нос. — А я опоздал, наверное…
— Там еще в гляциологи записывают, может, успеешь.
И я ушел.
Глава 2. Лодырь, фанатичка, параноик
Я не люблю ничего делать, мне нравится, когда все делают за меня. Когда мне приходится чем-то заниматься, то на меня такая скука наваливается, что даже все болеть начинает.
Ну, мне, конечно, старались привить всякие полезные для общества качества, но они так и не привились, засохли на корню. Вот гляжу я на своих деятельных сверстников и вижу: они точно произошли от обезьяны — все время что-то делают. А я произошел от ленивца. Потому что не люблю ничего делать. И не вижу в том ничего предосудительного. Я ведь никому не мешаю! Ну, и не делаю я ничего, от этого же никому совершенно никакого вреда. В наши дни народ с голоду не помирает, даже наоборот. Я бы с удовольствием всю жизнь пролежал. Но отец так настроил всю лежачую мебель в доме, что днем на ней лежать решительно невозможно. Даже мой диван меня безжалостно предал — едва я приближаюсь к нему на метр, как он растекается по полу.
Впрочем, такими мелочами меня не остановить — я лежу на полу. Эх, мне бы в спокойный двенадцатый век… В крайнем случае — в еще спокойный тринадцатый… Вот бы я там пожил…
А теперь вдруг Европа.
Конечно, я подозревал, что распределение на Европу — тоже часть большого плана по переделыванию меня как вида. Последняя их надежда. Ладно… На Европу, конечно, придется лететь, тут уж не отвертишься. Однако это совсем не означает, что я буду там вовсю перековываться. Я сохраню свои принципы, пронесу их сквозь огонь… Хотя стоп, там, кажется, нет никакого огня, там лед. Ну, значит, я пронесу свои принципы сквозь лед. Вот так.
Я вернулся домой. Сообщил родителям.
Отец был рад. Он высказался примерно в таком духе: мы с матерью воспитывали тебя в любви к труду, в любви к знаниям, как и всех твоих братьев. Твои братья стали приличными людьми, а ты почему-то не стал. Такое случается. Но ничего, перевоспитать человека можно в любом возрасте. Ты повзрослеешь, поумнеешь, а месяц на Европе еще никому не повредил. Вернешься другим человеком.
1
Гляциолог — специалист, занимающийся гляциологией, наукой, изучающей свойства льда