А вот к Андрею Николаевичу Муравьеву египетские бестии отнеслись благосклонно: он прожил долгую хорошую жизнь и был щедро вознагражден за то, что украсил Санкт-Петербург такими диковинками.
В наше время самые знаменитые сфинксы страны невозмутимо смотрят друг на друга с гранитной Университетской набережной. На головах у них покоятся двойные короны Верхнего и Нижнего Египта. Три с половиной тысячи лет назад они охраняли аллею перед гробницей фараона Аменхотепа Третьего.
Правитель этот, похороненный в Фивах, пользовался славой мудреца и чернокнижника. Правда ли, нет ли, но говорят, что после его смерти в фиванском городе мертвых бродили ожившие мумии и разрывали на куски испуганных горожан. Дело темное. Тем более, что другие хроники утверждают обратное: будто он был фараоном милостивым, развивал искусства, укреплял страну и оставил после себя добрую память.
А вот то, что прибывшие сфинксы вызвали множество толков среди горожан Северной столицы, – чистая правда. Неведомые чудища со змеями на головах! Ахти, православные, тут не обошлось без рогатого и его козней! Да уж не явились ли они из самой преисподней?!
Так перешептывались горожане и горожанки, разглядывая каменных великанов. О них писали газеты. К ним приходили толпы народа. Старухи шептали нервным барышням – смотри, не вздумай в глаза глядеть идолищам поганым, страх-то какой, свят-свят-свят!
Легенды о сфинксах гуляют по городу до сих пор.
Поговаривают, что действительно нельзя смотреть египтянам в глаза, особенно ближе к вечеру. Как и у великого Сфинкса, выражение лиц у них меняется в течение дня. Утром они спокойны; к вечеру их миндальные глаза раскрываются шире, в них как будто появляется темный таинственный блеск. Сфинксы могут поймать и удержать взгляд человека – и тогда несчастный потеряет и волю свою, и память. Впрочем, про это точно ничего не известно.
Известно зато, что утопленники, погибшие выше по течению Невы, всплывают именно у подножия сфинксов.
По легенде, сфинксы усмирили коварную и кровожадную Неву, передав ей человеколюбивый нрав благословенного Нила. С тех пор как они встречают здесь белые ночи, северная мутная река стала разливаться реже, а до того невские свирепые наводнения много уносили жизней. Хотите ощутить атмосферу потопа – милости прошу, читайте «Медного всадника» Александра нашего Сергеевича. Там все сказано.
Сам же Пушкин весьма любил прогуливаться по набережной у сфинксов и заглядывать им в глаза… но с ним египтяне в контакт не вступали. Вероятно, разглядели на руке у поэта «черное кольцо с изображением мертвой головы». А может, заметили длинный ноготь на мизинце с золотым наперстком – знак принадлежности к братству «ищущих света». Пушкин же обмолвился как-то: «Лица этих сфинксов стоят передо мной как загадка, которую нужно разгадать».
Но никто еще не разгадал загадку сфинксов.
Они самые древние существа на улицах Питера. Им больше трех тысяч лет. Может быть, они видели, как воды Нила стали красными и на черные земли пали десять казней египетских. А теперь они видят лед на Неве, нескончаемый поток машин и тени питерских мертвецов.
Сфинксы до сих пор защищают город от гнева воды. Конечно же, поговаривают и о мистической связи, возникшей между Санкт-Петербургом и Фивами, между Невой и Нилом. Согласно первоначальному проекту между двумя сфинксами хотели установить гигантскую статую бога Осириса. Полуобнаженный, он восседал на огромном каменном троне, ожидая, когда к нему на суд потянутся тени умерших. Осирис, по замыслу автора, выступал покровителем художеств и искусств, потому и намеревались поставить его напротив Академии художеств.
Но ведь известно, что Осирис – царь мертвых, его предназначение – вершить суд над тенями умерших.
Есть легенда, что в конце весны и в конце осени, в самые светлые и самые темные ночи, сфинксы слезают с гранитных постаментов и переплывают реку. Куда они отправляются – никто не знает. Те, кто видел шагающих по улице сфинксов, по слухам, сразу сходят с ума. Они уже ничего никому не расскажут. Но есть люди, которым удавалось мельком увидеть огромную тень, заглянувшую в окно, или услышать, как она царапает стены когтистыми лапами. Следы когтей растворяются в кирпичах к утру.
Говорят также, что священные кобры на головах сфинксов порой оживают, извиваются и шипят что-то звездам на своем змеином языке.
Девушка остановилась на мосту, ветер трепал ее длинные рыжеватые волосы, дергал полы светлого плащика. Она нервно поправила сумочку на плече, всмотрелась в ночную реку.