— Чем увлекаюсь? Ну-ну. Любопытный ты наш! Все-то тебе знать хочется! Забыл, наверное: «многая знания — многая печали». Впрочем, мне скрывать нечего! Языками, само собой. Древней медициной и литературой по белой и черной магии. Больше по черной, если честно. Она забавнее.
Карповна вздрогнула. Стакан выскользнул из ее пальцев и упал на пол. Правда, не разбился.
— И последнее — куда я исчезаю днем? Ну и вопрос! Из самых глупых, поверь. Когда куда — таков ответ. Исчерпывающий, учти! — Она весело рассмеялась. — Иногда просто гуляю по улицам, иногда брожу по букинистическим магазинам, иногда навещаю парочку местных экстрасенсов, иногда бываю у своего психолога.
Карповна зачем-то прижала мокрый стакан ко лбу. Звучно икнула и прикрыла рот ладонью. Впрочем, Эльвира и не посмотрела в ее сторону.
— Он меня развлекает временами. Смешной дядька! С серьезным видом говорит глупости, я просто умираю от восторга. А как я уж внимаю ему… Он уверен — я его лучшая пациентка. Причем денежная. Ну, все, кажется. Ты доволен?
Сергей заторможено пробормотал что-то. Карповна крякнула и вновь включила воду.
Эльвира взяла свой коктейль. Вышла из-за стола и рассеянно закончила:
— А своим напитком я тебя, так и быть, угощу. Сегодня же. Только не этим. Другим. Который можно пить и детям. Тебе, дурашка!
Глава 6
Лиловое болото в стакане
Сергей был не в настроении — он никак не мог понять, что же заинтересовало Карандаша в молодой женщине. Несколько раз он перебрал все услышанное в памяти и, в конце концов, пожал плечами: обычнейший набор! Родилась на Алтае. Училась в Москве. Языки знает… Но сейчас многие молодые женщины изучают иностранные языки, так ведь проще найти приличную работу! Интересуется всякой чепухой… Но на ней сегодня полмира помешаны, сунься только в Сеть — на что угодно там наткнешься. Сергей хмыкнул: само собой, черная магия Эльвиру интересует, характерец-то у нее мерзкий. И что по психологам таскается — в этом тоже нет ничего особенного, это сейчас модно…
Сергей сидел за компьютером и почти равнодушно занимался «Цивилизацией». Его беззащитных колонистов привычно доставали варвары. Игра шла вяловато, голова Сергея была занята совершенно другим. Он вновь и вновь восстанавливал в памяти свой недавний разговор с Карандашом и безуспешно пытался понять, что же тот старался из него вытянуть. Вопросы-то на первый взгляд вполне обычные. Они показались ему странными только потому, что раньше Сергею подобных вопросов просто не задавали. Настораживал, пожалуй, сам интерес учителя к мачехе. С чего бы? Чем Карандаша вдруг так задел его простенький рисунок? Ну, может, не такой уж и простенький… Сергей оставил в покое «мышку». Внезапно ему вспомнились багровые блики, отражавшиеся в холодных бесцветных глазах Эльвиры. Крошечные, неприятно «пульсирующие» зрачки, которые он постарался изобразить в точности… Только что, за обеденным столом, мачеха выглядела абсолютно так же! Ничуть не менее зловеще, чем на его рисунке. Почему, интересно? Ведь она — красивая молодая женщина. По крайней мере, так считают большинство их знакомых. И папа. Главное — папа. Или они все, включая отца, просто никогда не видели ее такой, какой видит иногда он, Сергей?!
Дверь неприятно скрипнула. Сергей обернулся и изумленно приподнял брови: на пороге стояла мачеха. А ведь она днем в его комнату старалась не заходить. Только по утрам, когда будила его. И то — вынужденно, по жесткому распоряжению отца. Чудак хотел, чтоб они сблизились! А тут — она даже без стука входит. Может, случилось что-то?
В руке Эльвира держала высокий стакан с очередным напитком. Цвет его оказался другим. Не привычно красным, а лиловым. И почему-то коктейль пузырился. Не как лимонад — легко и красиво, а… как-то мерзко.
Сергей видел: пузырьки образовывались где-то у самого дна и с трудом, очень медленно, продирались к поверхности. И лопались с гнусным звуком. Наверное, так на болотах выходят сквозь густую грязевую взвесь газы. «Прокисший сливовый сок, что ли?» — подумал встревоженный мальчик. Просьбы просьбами, любопытство любопытством, но пить эту сомнительную лиловую бурду Сергею совершенно не хотелось. Пробовать — тоже. Необычный цвет почему-то вызывал у него брезгливое отвращение. Казался неестественным. Будто в стакан масляной краски плеснули.
— Привет еще раз, — улыбнулась мачеха. — Я наконец принесла то, что ты всегда просил. На, держи. И пей, не торопясь…
Сергей настороженно посмотрел на Эльвиру. Отметил про себя ее холодный, жесткий и совершенно не женский взгляд и пробормотал: