В самый напряженный момент, на самом сложном аккорде Надежда обязательно заходила и просила Юлю на минуточку. Ей всегда требовалась от Юльки какая-нибудь ерунда: спросить, почему в классе окна открыты и не знает ли она, где Иванов, еще что-нибудь в этом духе. Юлька безропотно выходила и отвечала, прерывая репетицию, мы недоумевали: что ей надо?
А в конце прошлого года мы должны были петь у старших на выпускном. Репетировали, готовились, через полчаса начинать. Леха и Юлька выходят на сцену проверить, все ли в порядке, и видят, что Юлькиного микрофона нет. И Надежда выходит из-за другой кулисы:
– Юлечка, я микрофон забрала, он директору нужен в другом зале…
Нормально?! Я не говорю о том, что во время выпускного в других залах ни занятий, ни репетиций нет. Микрофон в другом зале директору мог понадобиться только вместо палки: дверь закрыть и покурить. Но для этого у директора есть кабинет и швабра.
Микрофон Леха тогда нашел, уже у завхоза. А Юлька ничего не сказала. Мы ей: «Хоть директору пожалуйся, она ж могла концерт сорвать». А Юлька только отмазывалась: «Да ну ее! А вдруг микрофон и правда понадобился…»
Такой человек эта Надежда. Нас-то она не гнобила, так, поорет иногда, а вот Юльку не любила конкретно. И вроде ничего такого из ряда вон она не делала, но потихоньку всегда старалась насолить, это было видно.
Год назад наша администрация решила, что одних экзаменов весной нам мало и нужно раз в полгода устраивать зачеты. Кто это придумал и зачем? Наверное, затем, чтобы после итоговых контрольных в обычной школе мы в музыкалке не расслаблялись, а сдавали зачеты.
Леха тогда чуть группу не бросил: ходил на репетиции сонный, ворчал, что ничего не успевает… Мы с Димкой и Пашкой тоже зашивались, ни к чему не успевали подготовиться как следует, путали цифры с нотами. Правда путали: сам слышал, как Пашка с гитарой напевал под нос: «А равно си-бемоль». А Юлька ничего, не жаловалась, и в обычной школе все успевала (мы и там одноклассники), и здесь. Репетиций не пропускала, ботанка есть ботанка.
Но Надежда не могла пройти мимо. Зная, как мы загружены в середине года, она не отказала себе в удовольствии хорошенько погонять Юльку на зачете. Половины ее вопросов я не понял, а на вторую не ответил бы. Юлька держалась молодцом, но неожиданно для всех завалилась.
Лично мне показалось, что я слышал треск. Надежда, похоже, сама не ожидала такого эффекта: отправив Юльку на место осознавать произошедшее, она принялась валить всех без разбору.
…Но быстро утомилась, смирила гнев и на следующий день устроила нам пересдачу, где волшебным образом весь класс получил свои зачеты. Весь, кроме Юльки, которая не пришла.
Сначала мы думали, что она заболела, оказалось, нет. Впервые в жизни завалив зачет, Юлька пошла вразнос и прогуляла обе школы. Я не поверил, когда узнал! Мне, например, или, вон, Лехе по барабану: ну завалил зачет, ну подумаешь, сдам в другой раз. А Юлька со своим ботаническим больным самолюбием переживала. Да так, что прогуляла уроки, наверное, тоже впервые в жизни.
Назавтра в школу явилась Юлькина мать. Она орала сперва на Марлидовну, потом на Надежду, потом они орали втроем… Оказывается, Юлька, не получив зачета, задумала не просто прогулять, а бросить музыкалку. Говорю ж, самолюбие у нее больное! Первый раз в жизни завалила предмет и сделала из этого трагедию. Да какую трагедию – войну! Наша Надежда и так не подарок, а после того, как Юлькина мать на нее наорала, вообще встала в позу. Сказала: «Зачет не поставлю. Хочет бросать школу, пусть бросает, таким истеричкам в музыке все равно не место». Кто б говорил! Мы в это время были на перемене, а эти так орали из учительской, что слышала, наверное, вся школа, не только мы.
Димыч сказал: «Юлька повесится», – но не угадал. Юлька явилась в школу уже на следующий день и принялась бегать за Надеждой, извиняться и просить пересдачи. Но если нашу Надежду о чем-то просить, будет только хуже. Училка уперлась и ставить зачет не желала ни в какую. Нет, она честно звала Юльку на пересдачу, потому что не имела права не позвать, честно выслушивала, задавала вопросы… И не ставила зачета. Придиралась к какой-нибудь ерунде или спрашивала что-нибудь такое, о чем ни Юлька, ни мы понятия не имели. Юлька уходила ни с чем и опять бежала заниматься. Она даже на репетициях торчала в Интернете, выискивая материалы по истории музыки. Она не жаловалась, но мы-то видели, как она бесится оттого, что не может сдать зачет.