– Чего я-то? Сам не захотел никого с собой брать: «Да ну их, настучат еще!» Пошли бы большой компанией, фиг бы кто к нам привязался.
– Настучат! Помнишь, что в прошлый раз было?
В прошлый раз нас тут поймали тепленьких: Леха, воспитатель нашей группы, пошел купаться после отбоя и наткнулся на своих. На нас. Я думал, такие глупые ситуации бывают только в кино: непонятно, кто кого застукал. И если бы один придурок (Сашкой звать) не побежал к Лехе первым и не начал оправдываться, то все бы обошлось. Но что сделано, то сделано: нагоняй с донесением родителям получили все, а кое-кто чуть не вылетел из лагеря, потому что попался не в первый раз.
Кит приложил к больному глазу камешек из реки:
– Теплый, черт… Теперь точно стукнут! Над нами пол-лагеря хохотало. – Он кивнул на решетчатый забор в паре сотен метров от нас. Между лагерем и берегом реки – ни куста, ни деревца. Через голое скошенное поле было прекрасно видно, как на заборе висит малышня и, кажется, горячо обсуждает постыдно короткую драку между нами и местными, которую только что видели. Надеюсь, они хотя бы болели за нас.
Пересчитывать раны, когда на тебя пялятся, было неуютно, как будто ты случайно уселся в праздничный торт на сотню человек и подвернул ножку. Обычно мы сбегаем купаться под откос, дальше по берегу, то место от забора не видно. Но в этот раз местные пришли к реке раньше нашего… Долго рассказывать. Мы сидели на берегу напротив самого лагеря, как на ладони. Битые и злые.
– Ну и пусть! – Я поднял камешек, демонстративно швырнул в сторону забора и, конечно, не добросил. – Нам-то что? Домой все равно не выгонят. Сколько там, говоришь, путевки стоили?
– Да не, я так. – Кит опять потрогал заплывающий глаз. – Сходили окунулись! – Он загоготал так противно, что я понял: расстроился.
Я в детстве думал, что «местные» – это ругательство. Приедешь в лагерь, тебе сразу: «За территорию не ходи, местные побьют»; а если в лагере пропадет или сломается что-то ценное, говорят: «Местные балуют». Мы с Китом каждое лето куда-нибудь ездим, у него отец торгует путевками в детские лагеря… И везде эти местные! Мне кажется, они специально селятся рядом с лагерями, чтобы всех там доставать.
– Давай, – говорю, – хоть стекла им побьем для острастки. А то ведь правда не отвяжутся. Узнаем, где живут…
– Я видел дом! – Кит вскочил, сверкая опухшей своей физиономией, и выставил вперед скрюченный палец. – Вон туда они побежали к убогой избушке. Она небось заброшена давно, вот они там и кучкуются! Набирай камней! – Сам присел и поспешно стал собирать камни в снятую майку.
Убогий бревенчатый домик стоял чуть на отшибе, как будто сторонясь раскрашенных новеньких избушек и таунхаусов. На их фоне он и правда здорово выделялся, как будто забыли снести. Но вид имел вполне жилой: занавески на окнах, в огороде парник и какая-то ботва…
– Ты уверен?
– Точно тебе говорю, туда они побежали!
К нам домишко был ближе всех, и к лагерю – тоже, удирать будет удобно. Я набил карманы камушками и побежал за Китом, который уже хромал по песку вершить правосудие. Камень в окно – и бегом. Ой, а как он побежит, хромой-то?
– Погоди! – кричу. – Давай хоть велики в лагере возьмем, у тебя нога!
Кит только отмахнулся и прибавил скорости, как будто показывая, что нога ему не помеха. А я уже засомневался в своей идее. Вот всегда так: сперва ляпну, а потом жалею.
– Да подожди ты! Слушай, ну не все же они в одном доме живут?!
– Не дрейфь, Котяра, будешь толстый и красивый. Какая тебе разница? Проучим одного, другим неповадно будет. Я видел, как они бежали сюда, а кто из них тут живет, не все ли равно?
На «толстого и красивого» я обиделся, потому что я и есть толстый и красивый. У каждого свои недостатки, что ж теперь, всякий раз напоминать?! Но момент был неподходящий для ссоры, так что пришлось обижаться молча.
Я пощупал камни в кармане. Чем ближе мы подходили к злополучному дому, тем больше я сомневался: стоит ли? Вот кто тянул меня за язык? На заборе лагеря висела мелкота, предвкушая зрелище, точно ведь стукнут! Но Кита было уже не остановить. Он вприпрыжку прибежал к щербатому дощатому забору, раздраженно оглянулся: «Ну где ты?» – и присел, как будто его так не видно из дома.
Окна были наглухо зашторены, но в заборе не было половины досок. Если бы эти в доме захотели, они бы нас увидели. Но к окнам пока никто не подходил.
– Тщ! – Кит потянул меня за майку, заставляя пригнуться. – Обходи с той стороны, а я здесь. Бросим камни одновременно, чтобы сразу с двух сторон зазвенело. Ух они забегают! – Он побрякал камнями в майке и выбрал один. – Иди уже!