– Валентин, – строго сказала мама, и брови ее грозно сбежались к переносице. – Что ты как маленький? Это всего на две недели. Мы с Надеждой Петровной уезжаем, и, чтобы Маша не оставалась одна, мы решили, что она поедет с тобой.
– А меня вы спросили? – заорал Чайник. – Она мне здесь прохода не дает, а вы еще хотите испортить единственные нормальные каникулы? Что я с ней буду в Самаре делать?
– Ничего, найдете занятие, – отрезала мама. – А то допрыгался – под поезд его бросают. – Тут мама заплакала и ушла на кухню. И Валька остался со своими мрачными мыслями один.
Ну вот, теперь все каникулы пойдут насмарку. Ни на велосипеде не покатаешься, ни в Волге не покупаешься.
К вечеру мрачные мысли в голове у Вальки рассеялись, и жизнь перестала быть такой ужасной. Подумаешь, Машка Подгорнова! Один день в поезде, и он ее больше не увидит, потому что где-где, а в Самаре он придумает, как от нее отделаться.
Вечером что-то произошло в трамвайном депо. Оттуда повалил дым, долго кричали люди, и скрипело железо. Валька несколько раз бегал смотреть, что случилось, но из-за пожарных машин ничего разглядеть не мог. Зато вечером на всю улицу опустилось невиданное спокойствие – никто не стучал, не звенел, не скрежетал. Трамваи не ходили.
Шейкин, затаив дыхание, прислушивался к непривычной тишине и непонятно чему улыбался. Жизнь становилась гораздо лучше. На радостях он решил не спорить сегодня вечером с мамой и лечь пораньше спать.
Радовался он зря.
Когда Валька открыл дверь в туалет, оттуда на него с бешеным криком вывалилось нечто черное. Вальке сначала показалось, что это давнишняя ворона, расцарапавшая ему лицо. И он на всякий случай прикрыл глаза ладонью. Ворона вцепилась в горло и стала его душить. Чайник задохнулся, ноги его подкосились. Он упал.
И тут выяснилось, что никакая это не ворона, а Рука… Кисть и предплечье до локтя, ярко-красного цвета.
Она протащила его по коридору и втолкнула в комнату. Шейкин врезал по дергающемуся обрубку. Рука отвалилась, упала на пол и несколько раз перевернулась. Вальке даже показалось, что она обиженно пискнула. Поползав немного по ковру, Рука приподнялась, показала Чайнику кулак и снова ринулась в бой. Валька схватил первое, что попалось, и ударил, попав Руке по пальцам. Не ожидавшая такого сопротивления, Рука забарахталась в воздухе, потеряла равновесие и снова ухнулась вниз.
– Уйди отсюда! – завопил Чайник, бросая в поднимающуюся Руку учебник по математике.
Рука, как собака, встряхнулась, волейбольным приемом отбила учебник и поднялась в воздух. Казалось, что она стала еще более красной. От нее исходили приглушенный свет и тепло. Погрозив Вальке пальцем, она стала медленно подбираться к его горлу.
Следующим в нее полетел учебник по литературе, потом химия и физика. Отбив все нападения «гранита науки», Рука стала кружить над головой Шейкина. Она носилась как бешеная муха, пресекая все попытки Чайника выбраться из комнаты. Уворачиваясь от очередного налета, Валька залез под кровать, где среди пыли и грязных носков обнаружил давно потерянную хоккейную клюшку.
– Считаю до трех, – грозным голосом прокричал он из-под кровати, – если ты сейчас же не уберешься, я тебя прибью.
Рука больно ухватила Вальку за пятку и начала вытаскивать из его укрытия.
– Ну, держись!
Валька извернулся, удачно лягнул Руку, так что ее пальцы хрустнули, выкатился из-под кровати и встал в боевую стойку. Рука не сразу начала атаку. Она зашла со стороны, сделав большой круг, совершила обманное движение и из-под низа попыталась уцепиться за горло. Загородившись плечом, Шейкин легко повел клюшкой, и Рука отлетела в угол. Пока она приходила там в себя, Валька добежал до окна и открыл форточку, спугнув с подоконника бледную девушку в белом балахоне. Она испуганно крякнула и растворилась в темноте. Шейкин совсем забыл про нее, еще утром решив, что вчерашнее ночное явление было сном. Замешкавшись у окна, он почувствовал, что Рука все-таки впилась в его шею и, быстро перебирая пальцами, стала подкрадываться к горлу.
– Отцепись!
Валька завертелся на месте, пытаясь достать обидчицу. Но она отвалилась сама, и тогда он точным сильным ударом клюшки выкинул ее в форточку. Со свистом Рука вылетела из комнаты, дала по лбу вновь появившейся девушке и исчезла среди темных деревьев. Шейкин захлопнул фрамугу, задернул штору. И только тогда смог выпустить клюшку из онемевших рук.
– Ничего себе… – прошептал он, сползая на пол.
В окно забарабанили, но не как вчера, осторожно и деликатно, а внаглую, громко и настойчиво. Валька выглянул в щелочку. Рука с лету пыталась пробить окно. Рядом в воздухе висела разъяренная девушка. Увидев, что Шейкин на нее смотрит, она прилипла к стеклу.