– Ох ты господи! – вскрикнули у меня за спиной.
Я успела обрадоваться, что наконец-то бабушка увидела Юлечку.
– Мань! Это чего там такое-то? – спросила бабушка.
Я обернулась, собираясь ругаться. Ну не нравится мне, когда меня Маней зовут. И вообще мне имя «Мария» не нравится. Рика! И только так.
Нет, дело было не в Юлечке. Упав одним коленом на мост, бабушка обеими руками вцепилась в тросы. Доска под ней треснула и торчала острым сломом, задирая юбку.
– Мань! Чего это?
Еще и мост качался. Как ненормальный ходил волной вверх-вниз. Речка под нами жизнерадостно шуршала течением.
Я тоже ухватилась за трос, почувствовала, как по нему идет вибрация. В уши ударил хохот. Так и виделось, как эта дура Юлечка заливисто ржет, запрокидывая голову и распахивая свой лягушачий рот: гланды видны.
Мост скрипел и качался. Бабушка охнула, заваливаясь на бок. Я кинулась ее поддержать. На первом же шаге меня мотнуло. Ноги оторвались от досок. Жесткий металлический трос врезался под ребра. Я рухнула на колени. Дальше все произошло быстро – рядом со мной оказалась бабушка, она вздернула меня, не давая перевалиться в реку. И тут же мост перестал козлить. Замер, словно его натянули. А потом оказалось, что и правда натянули. На той стороне, куда мы шли, в самом начале моста стоял мужик на мотоцикле и ждал, когда мы пройдем. Тяжелая техника гасила вибрацию.
– Ну ты совсем малахольная стала, – испуганно вскрикивала бабушка. – Куда ты прыгнула? Я тебя еле поймала.
– Это ты прыгнула! – Я никак не могла продышаться после таких кульбитов. – Я тебя спасать бежала. Под тобою же доска была сломана!
– В речку ты бежала, а не спасать! – всплеснула руками бабушка. – Ты же прыгнула выше головы! Совсем со своими фантазиями с глузду двинулась. Нет, пускай твои родители тебя забирают. Не усмотрю я за тобой. Если ты эдак каждый раз будешь в речку сигать.
Мы шли мимо мужика с мотоциклом. На бабушкины слова он хмыкнул. Очень довольно хмыкнул. Интересно, что он видел? Спрашивать не стала. Третья версия могла быть самой невероятной.
Автобуса пришлось ждать долго. От нечего делать мы зашли в местный мемориальный музей Великой Отечественной войны. Он был врыт в холм. Два очень холодных сырых помещения. Стены увешаны плакатами и фотографиями. Сводки о погибших, найденные в окрестных лесах гильзы, каски, осколки мин и бомб. Все в этом музее было серое и безрадостное. Я успела представить, сколько же людей в наших лесах и полях было убито всего семьдесят лет назад.
Словоохотливая директриса стала рассказывать о военных действиях. Что во время обороны Москвы сюда все больше перебрасывали ополченцев, которых еще ничему научить не успели, поэтому они почти все погибли. В течение месяца тут погибли чуть ли не несколько сотен тысяч людей.
Все это так печально. Вот люди, вот живые, ходят, бегают, кричат, а вот они уже лежат на поле. Или в лесу. И как все это страшно. И непонятно. И самое страшное, что так внезапно убитые люди не успокаиваются, что все их неприкаянные души бродят здесь, несут нам свое послание.
– Ты у меня уснула? – Бабушка заметила, что я сижу на лавочке в дальнем зале и смотрю в стену. – Ты давай это кончай придуриваться. Хватит задумываться! Автобус уже! А ты тут.
И я сразу стала не тут, а там, потому что мы побежали на улицу. После унылого музея здесь было хорошо. Но даже в автобусе я чувствовала на себе угрюмые взгляды героев с фотографий на стенах.
– Смотрю, ты совсем приуныла, – качала головой бабушка. – Отец Владимир не помог.
Я пожала плечами. Как можно понять, помог или не помог, если ничего нет?
Или есть? Может, меня демоны мучают? Я видела в фильме. Там одна тетка была одержима демонами и все время орала. Ее потом от них освобождали. Она снова орала. Я вроде пока не ору. Да и не демон у меня, а одна Юлечка. Не налетает, крыльями не размахивает, огненные следы за собой не оставляет. От чего меня тогда вообще спасать?
Как только я увидела Вичку около нашего забора, сразу поняла, что меня ждут. С нетерпением. Бабушка пошла отдавать лекарство, а я распахнула калитку и огляделась.
Они лежали в траве. На дорожке были рассыпаны гвозди. По Вичкиной идее я должна была их обойти, ступить на газончик – а тут грабли. Только с чего у нас вдруг гвозди будут на дорожке валяться? Или какой дождь вурдалачный прошел?