Директор все так же двигался вдоль стены. К перилам и близко не подходил.
Прежде чем исчезнуть на первом этаже, он поднял голову. Катька задохнулась от страха. Точно таким взглядом на нее смотрел вчера Черный Рыцарь.
«Во, добегалась… – бормотала себе Катька, на ходу натягивая куртку. – Надо со всем этим завязывать. Подзаработали и хватит».
Пересекла двор, вышла на улицу. Теперь надо было пройти вдоль забора, завернуть за угол.
Улица была пустынна и тиха. Трамваи нападать не спешили.
Пешеходный переход. За спиной розовая арка. Розовые башенки над входом. Они были такие красивые, словно звали войти в сказочный дворец.
Несколько ступенек, площадка с лавочками, во все стороны расходятся аллеи.
Может, подождать чуть-чуть? Может, попозже? В конце концов она никому не обещала мгновенного выполнения желаний. Ближе к вечеру сходит. Пока уроки сделает. И вот когда пойдет гулять, тогда все и загадает. Для храбрости Ириску с собой возьмет. Раз уж она записалась в секретари.
Катька решительно отвернулась от кладбища, шагнула.
Трамвай оглушил. На мгновение показалось, что вернулось вчера, что она вновь падает с забора под железную махину.
– Да куда ж ты лезешь!
Ее дернули назад за капюшон. Резко. Перехватило дыхание.
Высокий худой старик выпустил Катькину куртку, отряхнул руки.
– По сторонам надо смотреть, – проворчал он. – А то думаете непонятно о чем.
– Спасибо, – прошептала Катька.
Трамвай пролетел. Навстречу второй. На горке показался третий. Старик шел к остановке. Катька постаралась вспомнить его лицо – не смогла, не приметила. Снизу, грохоча и скрипя, пополз еще один железный монстр. Все они звенели, все они грозили убить.
Катька поправила перекосившуюся куртку. С другой стороны, почему бы и не сейчас это сделать? Погода хорошая, светло, птички поют. Вчера вечером их кто-то напугал, а сейчас, при солнечном свете, никто плохой и не появится.
Краем сознания отметила, что чувствует странную неуверенность, и поднялась по ступенькам.
На лавочке плакала девушка. В длинном белом плаще. Уронила лицо в ладони. Плечи трясутся.
– Не ходи! Не ходи туда! – всхлипнула она, чуть приподняв лицо над руками. – Я же тебе говорю! Почему ты не слушаешь?
Катька покосилась по сторонам. Рядом с девушкой никого не было. Либо она так давно жаловалась, что спутники ушли, либо она говорила сама с собой. Жаловалась в ладони, повторяя и повторяя одно и то же:
– Не ходи! Слышишь? Не ходи!
Катька хмыкнула для приличия. Девушка могла быть просто сумасшедшей, сидеть тут и вспоминать старую беду.
– Да я так, прогуляться, – привычно соврала Катька и потопала дальше в глубь кладбища по широкой центральной аллее.
Правый склон покато уходил вниз. Видимо, там и текла речка Синичка, спрятанная в трубы. Речка со странной синей водой, с неприятным запахом… Была и еще одна версия, что вода застоялась и превратилась в мертвую. Но как, она же по-прежнему течет? И как попадает на покойников? Сквозь трубу просачивается?
За спиной звякнул проходящий трамвай, Катька обернулась – лавочка оказалась пуста. Девушка нажаловалась, нарыдалась и ушла. Бежит, наверное, на остановку, торопится. Слезы на щеках высыхают.
Ну ладно! Чего Катька и в самом деле все приглядывается, прислушивается? Жизнь продолжается! Сейчас она свои дела быстренько сделает и домой пойдет. Есть очень хочется.
Катька поправила сумку и зашагала вперед. По сторонам старалась не смотреть, в глаза покойникам на фотографиях не заглядывать. Белый узкий склеп Бингера не заметить было невозможно. Перед ним Катька свернула.
Проход к заброшенному розовому склепу был зажат между оградками. Колыхалась от ветра трава на крыше.
Двумя ступеньками Катька спустилась на небольшую площадку перед почти разрушенным строением, заглянула в щель решетки. Внутри склепа было темно и грязно. Видны были лавки вдоль стен. Напротив входа ниша. Что-то там, наверное, когда-то стояло. Сейчас пусто. Стены тонули в темноте и что там на них было – если вообще было, – разглядеть оказалось невозможно.
Катька пошла вокруг склепа направо, завернула за угол, стала вчитываться в надписи.
«Господи, прошу! Юлю я всегда любил, но сейчас… Отпусти мою боль или верни ее!»
Это был настоящий крик о помощи. Катька вздрогнула.
«Господи! Прошу улучшить отношения в семье моей дочери Марии. Пусть у них воцарятся любовь и уважение друг к другу. Аминь».
«Боренька! Я тебя очень люблю! Прости меня! И вернись!»
Катька почесала затылок. Печальная надпись. Так и виделось, как пишущая это девушка плачет. Совсем как незнакомка на лавочке.
«Господи! Помоги мне, пожалуйста! Хочу, чтобы дочка в августе въехала в новую квартиру. Чтобы внучка училась на «5». Чтобы зятю прибавили зарплату».