— Ты чего? — переключилась на синего мелкая в сапогах. Она переложила крота в банку и теперь старательно прижимала ее к груди.
— Пригодится, — остановил повтор спектакля Никита. — Где твой куст?
Он ничего не понимал, поэтому затягивать действо не стоило.
— Это сработает, — убежденно сообщил красный. — Мы и табличку сделаем. Нам только твоя фамилия нужна.
Мелкая в сапогах торопилась вперед, прижимая банку к груди. Никите стало интересно, чем они будут копать. Руками?
— Что? — не понял он красного.
— Твоя фамилия, чтобы уже точно сработало.
— Что сработало?
— Что мы тебя похоронили.
Никита остолбенел. В свете ночного кошмара утренние похороны смотрелись в самый раз. Они его здесь точно ухайдакают.
— Вот, вот! У меня есть! — заверещала вторая мелкая и протянула сразу три таблички. Пластиковые, на невысокой ножке, под прозрачной пленкой вставлены бумажки с названиями: «петрушка», «укроп», «редис».
— Чего-то я не понял, — пробормотал Никита.
— Тебе же вчера говорили! — по-бабски всплеснул руками красный.
Если вспоминать вчера, то ему много чего говорили. Одна баба Зина затмила всех своим выступлением.
— О проклятии. Аня рассказывала…
Для начала надо было соединить имя «Аня» с информацией о проклятии. Пока не вспомнил, что Аня — это Хельга, в голове стояла приятная взбаламученность, туда-сюда носились мурашки. Внутри черепной коробки зачесались мозги.
Горюч-камень Алатырь. В ушах зазвучали воспаленные слова: «В добрый час молвить, в худой промолчать. На густой лет, на большую воду, на свою и вражью горячу кровь, на живу душу слово намолвлю…» Аня-Хельга… это она так говорила. Вчера. Или позавчера? Никита сжал кулак. За два дня он натер ладонь, волдырь лопнул, кровавит. Такие игры, значит, да? Кто не спрятался, я не виноват.
— И что?
Невероятно серьезные лица мелких не вызывали сомнения в том, что сейчас происходит важнейший разговор. Для них, по крайней мере.
— Проклятие Аэйтами! — со значением произнес красный. Но Никите это не помогало. Его не оставляло ощущение, что над ним издеваются. Что мелкие вот прямо сейчас разводят его как новенького, а где-нибудь за туалетной будкой сидят Илья с Легычем и ухахатываются.
— Поздравляю, — буркнул Никита. — Не всем так везет.
Красный оглянулся на мелкую в сапогах. Та смотрела на мальчишек сурово.
— От меня-то вы чего хотите? — спросил Никита. — Нужно помочь похоронить крота? Давайте помогу. Только по-быстрому. У меня дел много. Дальше играть с вами я не буду. Других ищите.
— Ты что? — завела знакомую мелодию мелкая. — Это же для тебя!
Никита покосился на курицу в руках синего. Куриная ножка уже пару раз падала и теперь была немного в земле.
— Я не голодный.
— Проклятие! Пошли! Сейчас сделаем, и все закончится.
Никита вяло покивал. Если после этого «все» закончатся непонятки, он будет только рад. А то собрался полный поселок психов. Газы у них тут какие всех медленно сводят с ума?
— Аэйтами сказал, что все тут сгорит, если пришлые не уйдут. Что каждый год будут люди умирать, пока не освободится место для истинного народа. Каждый год! — Мелкая в сапогах со значением подняла вверх грязный палец.
Почему-то вспомнилась обвалившаяся крыша. Задавило пацана. Никиту тоже попыталось задавить старое пальто.
— Я ничего не понял, — признался Никита, не давая себя увести.
Мелкая повернулась к нему с невероятно серьезной миной. С такой учительница по алгебре сообщает классу, что карьера ученого никому не светит.
— Ты новенький. Он тебя убьет. Он всегда убивает новеньких. А так — назовем кротика твоим именем, похороним. Он ошибется. Решит, что ты уже умер.
— Почему меня-то?! — возмутился Никита. Хотел добавить — вон сколько вас тут ненормальных, любого бери, не жалко. Но сдержался. Все-таки в дурдоме надо держать себя в руках. Из памяти запоздало вынырнуло «Ты следующий», но тут же выветрилось. Не до ночных кошмаров сейчас.
Красный толкнул мелкую в плечо, сбивая и без того неустойчивую кофту.
— А я говорил… — прошипел он. — А ты говорила… А все ерунда!
Сунул селедку в пакет и обратно в карман.
— Не ерунда! — крутанулась на месте мелкая в сапогах. — В прошлом году приезжего крышей пришибло, в позапрошлом походник на Щучьем озере утонул. Тоже парень. Там и табличку поставили. А теперь вот этот приехал.
Красный засопел. Никита вспомнил совет Паши. Правда, что ли, уехать? Ну их тут совсем. Что он, дома один не посидит?
— Ладно, — согласился красный. — Пошли. Закопаем крота по-быстрому и разбежимся.