— А что с вашим?
— Ничего. — Хельга пожала плечами, легко спрыгнула со столбика и резко повернулась, оказавшись очень близко от Никиты. Глаза ее расширились. Зрачок оказался огромным, во всю радужку. — Только ты туда не ходи. Дом проклят. Там призрак живет. Злой. Он по ночам воет, к себе заманивает. Каждого приходящего запоминает, а потом потихоньку кровь у него пьет, пока тот не умрет. Из наших никто туда не ходит. А еще говорят, что там есть одна закрытая комната. Всегда была закрыта. Там священник как раз и запер своих дочерей. Сколько времени прошло, а открытой эту комнату никто никогда не видел. Даже когда после войны в этом доме люди поселились, пытались ее открыть — не смогли.
— Весело у вас! — прошептал Никита.
— Не жалуемся, — довольно улыбнулась Хельга. Никита смотрел, как двигаются ее губы.
Грохнул звонком велосипед — из-за деревьев выехал Илья. Хмуро посмотрел в их сторону. Взгляд Никиту оттолкнул.
— Тебя дед ищет, — крикнул Илья, останавливаясь около Хельги.
Расклад в этой истории был понятен — парень приехал к девушке. Надо уходить.
— Никого больше не видел? — то ли с издевкой, то ли с вялым интересом спросил Илья.
— Тебя вот!
Никита пошел обратно, злясь, что вообще повелся на всю эту ерунду. Призраки, проклятия, кротики, дома с нехорошей историей. Дети играли, а он стоял и молчал. Он уже собирался пойти к тому злосчастному кусту и сбить табличку, но его перехватил дядя Толя.
— Пойдем, старик, — позвал он, заметив Никиту от калитки. — Нечего тебе тут скучать. А то и правда запугают всякими страшилками — ты уехать захочешь.
Никита усмехнулся — он уже хотел.
— Покажу я тебе, старик, места наши, — вещал дядя Толя, не замечая хмурого настроения Никиты. — А то ж у нас как — новенькому и рады голову задурить. Это же Карелия. Тут за каждым кустом смерть страшная стояла. Что в Зимнюю войну, что в Отечественную. Под Питкярантой какая Долина Смерти, я тебе скажу! Тридцать пять тысяч полегло! За два месяца. Шутка ли? Вот где призраки до сих пор бродят. А линия обороны у финнов какая была! Я встречался с ребятами, которые восстанавливают сохранившиеся доты и линии окопов. Там же окопы какие? Кругом камень — вот его и долбили. До сих пор все прекрасно сохранилось.
Шли медленно. Дядя Толя рассказывал с видимым удовольствием — давно у него не было слушателя. А Никите было скучно. Что ж за место-то такое! Любой разговор поворачивается на смерть. И тогда гибли, и сейчас, и его вот хотят похоронить.
Миновали площадь, где Никиту высадил таксист. Магазин, почта, детская площадка. На площади отдыхал неожиданный яркий большой автобус. Рядом с ним тесной группкой стояли броско одетые люди.
— Это финны приехали. — Дядя Толя заметил, что Никита сбавил шаг. — Они теперь часто приезжают. Родственники тех, что здесь жили, — хотят посмотреть на свои бывшие земли.
Еще несколько шагов — и стал виден вход в магазин. Около него валялся велосипед. Перед велосипедом топталась мелкая в сапогах, пытаясь вырваться от того, кто держал ее за кофту. Никита поторопился, чтобы разглядеть, кто это.
Девчонка. Из вчерашних. Чье имя Никита не запомнил. Аня-Маня. Она тащила мелкую за рукав, растягивая и без того бесформенную кофту. Эта же кофта не давала сбежать хозяйке. Мелкая сжималась в оставшемся ей рукаве, но Аня-Маня все равно доставала. Глухие удары ладонью сыпались на оголившееся плечо, на вжавшуюся в плечи голову. Рядом стоял красный. Вид имел такой, будто ему уже досталось.
Больше никто на эту сцену не обращал внимания. Все так же на лавке около входа в барак сидел дед с оттопыренной губой. Какие-то бабки шли через площадь. Ворковали на своем финны.
И Никита тоже пошел дальше. За спиной еще слышались удары, но он не оборачивался. Это была не его игра. Тут что-то происходило, что — он не понимал, да и не стоило ему туда лезть.
Дядя Толя продолжал вещать. Он рассказывал о школе и о том, что каждый год ходил с ребятами в поход на Щучье озеро. Как однажды они увидели следы медведя — и так быстро до поселка еще никогда не добегали.
Дома нескончаемо тянулись, смотрели в спину Никите десятком тусклых окон. Как будто ждали чего-то.
Послать надо всех к чертям и в одиночку все как следует посмотреть. Никита любил быть один. Он и по заброшенным домам всегда один лазил. И в школе всегда был один. Другие люди с другими интересами ему были не нужны. Это раньше он все пытался кому-нибудь объяснить, чем увлекается. Но его походы были настолько для всех странны, что идею найти компанию к шестому классу он уже забросил. Здесь, в Тарлу, ему и подавно друзья были не нужны. Зачем? Пройдет месяц. Уедет. Никто никому письма писать не будет.