— Вон там, видишь? — Дядя Толя постоянно говорил, Никита его уже и не слушал. — Видишь, крыша торчит? Это дом священника. Тут стояла большая лютеранская церковь. Он в ней служил. Называется он дом…
— …Трех Смертей, — подхватил Никита.
— Почему? Просто дом священника.
Между широко разросшимися липами виднелась коричневая черепичная крыша, уже основательно заросшая мхом. Над крышей торчали две трубы. За взметнувшимися цветками иван-чая просматривалось розовое крыльцо, украшенное ажурными столбиками. Дом, когда-то покрашенный в желтый и розовый цвет, настолько врос в зелень, что казался необитаемым.
— Там жил священник, у него было три дочери…
Черт, надоело… Уж лучше б в городе остался. Сидел бы сейчас за компом. Или по округе гулял. Дел много! А он доисторические рассказы слушает и призраков ловит. Очень интересно.
— Война, шум, гам. Девушки на выданье, а никто не сватается. Боятся брать в семью дочерей священника. Так они и просидели в девках.
— И до сих пор сидят? — хмыкнул Никита. А что? Он легко может представить.
— Нет, что ты! После войны там люди поселились. Раньше две семьи жили, теперь один владелец все выкупил. Но что-то пока не въехал. Дом пустой стоит.
А дочки так и остались там жить. Ванну принимают по ночам, смеются, бегают по этажам, включают и выключают свет, складывают в тайную комнату головы верных поклонников. Это же Финляндия была, тут наверняка уже у всех электричество провели к концу тридцатых годов. Что еще делают? Скрипят половицами. А местные потихонечку сходят с ума. Придумывают истории о проклятиях и их хозяевах.
Никита передернул плечами, прогоняя озноб. Может, не ходить больше на улицу, а сидеть у себя в комнате? Телефон есть, Интернет есть. У бабы Зины телевизор. Бочки не бездонные, натаскает воду в одну и засядет за боевик.
Дом Трех Смертей последний раз глянул на него голубыми рамами окон, показал свой розоватый бок. Ветер сомкнул ветки.
Надо будет вечерком зайти как-нибудь, познакомиться.
Подумал и фыркнул: «Докатился! В призраков поверил. В гости на чай к ним собирается. Кто бы ему это сказал месяц назад…»
— Там, где деревья, там хутора стояли. В них сначала жили, а потом людей стали выселять.
— Зачем?
— Ну как зачем? В Советской стране все должны были жить рядом, на виду. А хутор — это как бы отдельное хозяйство. Вот всех и согнали в поселок. А брошенные дома потихоньку сгорели.
Как?! И они?!
Никита остановился:
— Почему?
— Ребята бегают, хулиганят, печки топят. Покурили, окурок бросили — вот оно и загорелось.
Никита опять мысленно чертыхнулся. За поворотом показалась табличка «ТАРЛУ», перечеркнутая красным. Власть поселка заканчивалась. Рядом возвышалась ржавая конструкция из реек, на некогда красном круге еще можно было прочитать все то же неожиданное пожелание «Доброго пути».
— Нам сюда.
Они свернули направо. Дорога была не очень наезженная. Скорее натоптанная. Дядя Толя без устали показывал:
— Вон там стоял дом. И там. А тут, видишь, остался погреб? Каменный, хорошо сохранился…
Среди папоротников виднелся холмик. Никита подошел ближе. Земляной настил поддерживали длинные тонкие каменные плиты. Вход был любовно выложен кирпичом. Дверь аккуратно прислонена рядом. Внутри все было засыпано землей. Травинки успели прорасти.
Дядя Толя стал сокрушаться, что у финнов хорошие деревья тут росли. Но стоило их выкопать и пересадить в другое место — тут же чахли.
За погребом что-то зашевелилось, зашуршало. Никита сразу вспомнил все рассказы о медведях, и что-то случилось с его ногами. Они перестали слушаться. Приросли к месту.
В обалдевшем состоянии он смотрел, как нехотя поднимается кто-то большой и темный. Все выше и выше.
Сейчас зарычит. Сейчас кинется.
Но это оказался человек. Волосы собраны в хвост.
Никита выдохнул, злясь на себя за испуг.
Паша мельком глянул и отвернулся. Что-то он там делал… около погреба… Никита привстал на цыпочки, чтобы рассмотреть.
— Тебе же сказали, убирайся отсюда! — буркнул Паша. — Чего непонятно?
— Почему? — тупо спросил Никита.
— С кем это ты? — тут же оказался рядом дядя Толя. — А, Павел! Здравствуй! Никита, это Павел, местный исследователь, любитель края. Он все-все здесь вокруг исходил, занимается раскопками. Нашел на нашей горе петроглифы. Собирается написать об этом в областную газету. Павел считает, что у нас самый красивый край во всей Карелии.