ЦЫГАН
— Барсик — это наш, дворовый котяра был. Мы его в натуре всем двором подкармливали. Он самый первый пропал, еще в начале апреля, — гулкий голос Колена рассказывал ровно, бесстрастно. — Тогда еще потеплело резко так. Ну, мы решили, что он загулял, типа даже не парился никто. Ну, пропал и пропал, шут с ним. Потом у Гарика кошка исчезла, Хлоя. Ну тоже, подумали, сбежала, бывает, че. А потом понеслось. День через день — то кошак исчезнет, то шавка какая-нибудь.
— Птицы? — уточнил Тоха.
— Я тебе больше скажу — и птицы, и крысы еще. — Колено кивнул. — Это мы после все вместе связали. Первое время на бомжей думали, даже вломили парочке, чтобы не ошивались тут. В газете про сатанистов писали, только это все лажа. Нет у нас тут никаких сатанистов и не было никогда.
Свои эмоции Колено скрывал мастерски. Но, видно, тема была для него болезненной, нет-нет да прорывались наружу затаенная злость и обида. Тогда до хруста в костях сжимались кулаки-кувалды, а косматые брови угрожающе надвигались на переносицу.
— Потом уже начали замечать всякое… Она ведь дерзкая, зар-р-раза. Ей нравилось, что мы за ней носимся, носом землю роем. Игралась она с нами так, типа… Под конец так уже просто издевалась. Начала нам трупы подкидывать, прямо в лагерь. Приходим раз — а тут тушка Барсика, сухая, как мумия. Мы его только по уху узнали, оно у него очень приметное, рваное такое… было… Сидим в засаде день — ни черта. На ночь расходимся — с утра новый подарочек. Мы все обшарили, чтобы эту тварь выловить, но ее ж не найдешь так просто…
— Колено, — осторожно спросил Тоха, — а почему «она»?
— Наш друг, тот, который умер, видел дракона, — встрял Серый.
— Дракона? Сам-то понял, что сказал?! Драконы — они вон какие! — Колено дернул левой половиной лица. — Мы все подвалы обшарили, все чердаки, все заброшки. Весь лес прочесали. Какой, в баню, дракон?! Где ему тут спрятаться? — Он помолчал, собираясь с духом. Чувствовалось — то, что он собирался сказать, давалось ему непросто. Голосом неожиданно тихим Колено сказал:
— Это ведьма, пацаны.
Переспрашивать было рискованно: Колено запросто мог обидеться, а обидевшись — полезть в драку. Но они пришли сюда, чтобы узнать о чудовище как можно больше, и принимать на веру первые же слова… в общем, Тоха рискнул:
— Откуда знаешь?
Колено, против ожидания, психовать не стал, кивнул понимающе:
— Мелкие из ватаги ее видели. Не все, но некоторые, и не по одному разу. Я ее и сам видел, ночью.
Он замолчал, деловито сунул руки в карманы, но Тоха успел заметить, как трясутся его пальцы. Это казалось невероятным, но Колено, в одиночку выходивший на пятерых противников, боялся. И ведь немало времени уже прошло, не вчера все случилось, однако воспоминания оказались настолько яркими, что Колено побледнел, как покойник. Тоха заметил это, несмотря на загар и грязь.
— Встал как-то ночью, башка чугунная, пить охота, да и в туалет надо бы. Пока все свои дела сделал, проснулся немного, ну и думаю — а чего меня разбудило-то? Слышу, по окну ветка скребет, противно, аж мураши по спине. Так скрррр! — и тук-тук-тук, постукивает. Ну, думаю, надо окно открыть да отломать ее к чертовой бабушке. И полез же, слышь?! Полез, первую раму открыл. Потом думаю — стопэ! Какая, на фиг, ветка?! У меня пятый этаж, а все высокие тополя еще в прошлом году спилили! Я к стеклу прислонился… а оттуда она! Вниз головой висит, пялится на меня. Глаза красные, зубы кривые, слюнявые, морщинистая, как шарпей. И вооот настолечко от меня!
Толстые пальцы с нестрижеными ногтями показали крохотный зазор, в который едва ли пролезло бы лезвие ножа.
— Я чуть в штаны не наделал. Все не мог понять, как я ее не заметил — ведь все же на ладони, а она прям к стеклу прилипла, и слышу, вроде как в голове у меня стук ветки этой, и мысль одна и та же: надо открыть окно, надо открыть окно, открыть окно и сломать чертову ветку. И руки, слышь?! Руки сами тянутся к шпингалету!
Последние фразы Колено практически кричал, схватив Тоху за плечо и брызгая слюнями. По пальцам его сбегала дрожь, передавалась Тохе, и он невольно заразился страхом той апрельской ночи, тоже затрясся, представляя, как жутко, должно быть, когда тебя заставляют делать что-то против твоей воли. Наконец Колено притих, закончил чуть ли не шепотом: