– В черном? С черной палочкой? – посмотрела на меня, как на психа, женщина. – Никакой старушки тут не проходило.
– Как это не проходило? – я даже повысил голос от возмущения. – Вы, наверное, просто не заметили.
– Во-первых, ты чего раскричался? – обиделась женщина.
– Невоспитанная молодежь пошла, – с удовольствием поддержала ее ближайшая соседка. – Иди, иди отсюда! Мы тут уже целый час сидим. – Она перевела осуждающий взгляд с моей скромной персоны на плотно закрытую дверь кабинета. – И никаких старух тут даже близко не видели.
Дальнейший спор был бесполезен. Проще самому заглянуть в кабинеты. Но стоило мне потянуться к первой же двери, как все эти тетки хором взвизгнули: «Держите! Не пускайте! Он хочет пролезть без очереди!»
Образовав своими телами неприступную крепость, они принялись решительно оттеснять меня прочь от заветных кабинетов.
– Видали? – простерла ко мне руку та, которой я показался таким невоспитанным. – Еще молоко на губах не обсохло, а уже обманывает! Внимание наше отвлекал.
– Да мне только посмотреть… – принялся было оправдываться я.
– Федор, что происходит? – раздался за моей спиной голос матери.
– Ах, это ваш! – дружно накинулись на нее все тетки. – Плохо сына воспитываете! Мы тут, можно сказать, второй час сидим, а он без очереди намылился! Где уважение к старшим? Где вежливость?
Про старуху какую-то выдумал и прямо мимо нас – к врачу.
– Во-первых, я сама разберусь, как своего сына воспитывать, – немедленно заступилась мать. – А во-вторых, зря волнуетесь. Нам в этот кабинет не нужно. Мы совершенно к другому врачу сидим. Федор, – переключилась она на меня. – Пошли! Иначе очередь пропустим.
И она поволокла меня за собой. Вслед нам неслись возмущенные вопли теток. Мать стала меня на ходу отчитывать:
– Куда тебя понесло? Зачем ты полез в этот кабинет? И что ты там наплел про какую-то старуху?
– Ничего я не плел. Старуха была, – вырвалось у меня.
В следующую секунду я горько пожалел об этом. Потому что мать, смерив меня пронзительным взглядом, осведомилась:
– Где была старуха? И что она делала? «Ну, попал, – пронеслось у меня в голове. – Господи, что же мне ей объяснить?»
– Ну-у, – медленно начал я вслух, – старуха была в коридоре, где мы сидели. А этот мальчик с тысячью болезней втесался в нее. Я хотел ей помочь, а потом увидел, что она платок уронила. Бросился догонять, а она вдруг раз – и исчезла.
Мать не сводила с меня глаз.
– Федя, зачем ты врешь?
– И не думаю, – я пытался найти в сочиненной на ходу истории слабое звено, но не находил.
– Нет, врешь, – повторила мать.
– Не вру, – решил стоять до последнего я.
– Тогда покажи мне платок старухи, – потребовала мать.
Я порылся в кармане и извлек на свет свой собственный носовой платок.
– Это твой, – не поддалась на уловку мать.
– Правильно, – кивнул я. – А старухин я, видимо, потерял, когда тетки из очереди на меня налетели.
– Никакой старухи в коридоре не было, – снова заговорила мать.
Это уж слишком. Ладно, платок. Но старуха-то действительно была. Поэтому я с чувством собственной правоты ответил:
– Может, ты еще скажешь, что мальчик с тысячью болезней ни на кого не налетал?
– Налетал, – неожиданно тихо проговорила мать. – Только не на старуху, а на колонну. Ой-ой–ой! Наша очередь! Ты, Федор, пока посиди. Я одна зайду к врачу. А потом тебя позову.
Она юркнула в кабинет. Дверь перед моим носом захлопнулась. Я совершенно не врубался в ситуацию. Предположим, мать была так увлечена болтовней, что не заметила в коридоре старуху. Это еще более или менее объяснимо. Хотя тоже странно. Колонну-то она заметила. Кстати, о колоннах. Никогда раньше не слышал, чтобы они шипели. Кроме того, я совершенно четко разглядел всю в черном старуху. А колонны тут грязно-розового цвета. Ну, хорошо. Допустим, я ошибся. Но почему врачу собирались показать меня, а пошла в результате к нему моя мама?
Впрочем, на последний вопрос я вскоре получил ответ. Дверь кабинета приоткрылась. Мать поманила меня внутрь.
– Заходи, Феденька, заходи! – голос ее звучал неестественно ласково.
Я насторожился и не спеша вошел. За столом сидела толстая тетенька в белом халате и белой шапочке. Больше всего она смахивала не на врача, а на повара. Увидев меня, она так радостно улыбнулась, будто хотела предложить что-нибудь вкусное.
– Ну, здравствуй, Федя. Меня зовут Капитолина Аркадьевна. Давай, раздевайся. Мы сейчас тебя послушаем.
Раздеваться мне не хотелось.
– Да я, знаете ли, вообще здоров.
– Охотно верю, – опять улыбнулась Капитолина Аркадьевна. – Но я ведь твой новый врач. Познакомиться надо.