– Ты, Федя, чего умолк? – отвлекла меня от философских раздумий Жанна. – Куда пойдем?
– Мне-то откуда знать, – откликнулся я. – Твоя идея. Я думал, тебе во дворе сказали, где могила Князя Серебряного.
– Не могила, а склеп, – уточнила Жанна.
– Тогда пошли искать склеп. Наверняка возле него кто-то остался.
– А по-моему, они уже все уехали
– С чего ты решила? – не понял я.
– Потому что нам давно уже никто не попадался навстречу.
Я начал оглядываться. И впрямь никого. Полное впечатление, что мы тут одни.
– А ты не заметила, откуда процессия возвращалась? – спросил я.
– Кажется, вот оттуда, – махнула рукой в сторону Жанна.
Пирс, похоже, разделял мнение хозяйки, ибо немедленно потянул в сторону, куда она указывала. Может, ему было виднее, во всяком случае, несколько минут спустя, мы подошли к высокому куполообразному склепу из некогда белого, но теперь пожелтевшего камня. Монументальное это сооружение увенчивал каменный крест. Вид у склепа был крайне запущенный, неухоженный. Похоже, при жизни Князь Серебряный не сильно заботился о последнем, так сказать, пристанище своих предков. А, может, только недавно его обнаружил и еще не успел позаботиться.
Однако, невзирая на неприглядный вид склепа, мы мигом поняли, что пришли туда, куда надо. Ибо слева и справа от железной двери, ведущей внутрь, стояли многочисленные венки. Мы посмотрели на ленты и немедленно убедились, что Князь Серебряный был личностью масштабной. Венки от префектуры, двух известных певцов, трех крупных банков, благотворительного фонда «Раритет» и даже от одной воинской части.
Знакомство с погребальными лентами имело и некоторое познавательное значение: мы с Жанной выяснили, что Князя Серебряного на самом деле звали Ильей Сергеевичем Голлановым.
– Выходит, он князь Голланов? – шепотом спросил я свою спутницу.
– Кто его знает, – пожала плечами она. – Может, и так. А может, он князь не по отцовской линии, а по материнской. Тогда у тех, кто тут, – простерла она руку к склепу, – совсем другая фамилия.
– А тут разве нигде не написано? – начал я оглядывать монументальное сооружение.
– Вроде нигде, – откликнулась Жанна. – И вообще, какая разница? Князя Серебряного-то уже нет.
– Князь, князь… Какой он князь?! – вдруг послышался у меня за спиной дребезжащий старческий голос.
Я обернулся. Откуда ни возьмись, на дорожке стояла сгорбленная старушенция вся в черном. Длинное черное пальто до пят, черный платок. Даже трость, на которую она оперлась, блестела черным лаком.
– Что вы сказали? – переспросил я. Пирс, дотоле весело крутившийся возле наших ног, вдруг застыл в напряженной стойке.
– Никакой он не князь, – снова раздался скрипучий голос старухи.
– Откуда вы знаете? – спросила Жанна.
В ответ старуха хрипло расхохоталась. У меня от этого смеха душа ушла в пятки. Тут я заметил, что солнце, светившее с самого утра, скрылось за тучами. По кладбищу, вздымая опавшие листья, пронесся порыв холодного ветра. Пирс жалобно заскулил. Я поглядел на него. Он прижал уши к голове, поджал хвост и весь трясся.
Бабка тоже уставилась на Пирса и, указав на нет го своей лакированной черной тростью, проскрипела:
– Умный песик. Все понимает.
– Что он понимает? – задала новый вопрос Жанна.
Над нашими головами раздался оглушительный треск. Мы инстинктивно отскочили в сторону. В следующее мгновение прямо на склеп Князя Серебряного обрушилась часть большого старого дерева. Каменный крест откололся и грохнулся оземь.
Жанна вцепилась в мою руку. Оба мы, словно завороженные, смотрели на упавшее дерево. Пирс разразился истошным лаем. Наверное, именно это и привело нас в чувство. Я поглядел туда, где только что стояла старуха. Ее там не было. И вообще нигде не было, сколько я ни озирался вокруг.
– Пропала, – растерянно посмотрел я на Жанну.
– Кто? – не поняла она.
– Да бабка та, бабка с тростью.
– А-а, – протянула Жанна и тоже принялась оглядываться. – Как же она так быстро исчезла? Очень странно.
Мне тоже все это было странно. Старуха как сквозь землю провалилась. По кладбищу вновь со свистом пронесся порыв ледяного ветра.
– Пошли отсюда, – решительно потянула меня к выходу Жанна. – Что-то мне здесь перестало нравиться.
Мне лично и не начинало. Мы бегом припустились между могил к воротам. Несколько раз мне казалось, что где-то рядом злобно хохочет старуха. Но, наверное, это просто ветер свистел в ушах.