Ближе к вечеру от нечего делать я уселась на свой кухонный стол и позвала Антенну. Я уже не искала в эфире зеленую тетрадь, я ведь знаю имя. Зная имя, можно дозваться и так. Этот, похоже, сильный, у него уже раз получилось мне ответить. Может быть, и сейчас…
Если сумеет, то у меня появится кто-то вроде френда в «Фейсбуке»: я знаю о нем уже больше, чем некоторые реальные знакомые, но ни разу не видела живьем. А если бы увидела – не узнала бы, потому что у него котики на аватарке. Шучу. Нет там никаких аватарок. Но о внешности Антенны я только и знаю, что он пожилой, носит очки и, скорее всего, мужчина. Последнее не факт: Антенна такое прозвище – всем подходит.
Вдох, раз-два, выдох.
– Привет, Антенна.
– Как ты сегодня?
Ой! Я надеялась, что он ответит, но не думала, что так четко и сразу. Слова звучали в голове звонко, с эхом, почти как дедовы приказы. Будто мы знакомы тысячу лет. И две тысячи лет так болтаем.
– Ничего себе!
– Нравится? Я еще вышивать могу…
– Не надо! Я просто поболтать хотела…
– Скучно стало?
– Ага.
– Тогда смотри.
Прямо надо мной вспорхнула стайка мелких птиц, и глазам стало больно от солнца и зелени.
Лес. Лесное озеро. Раннее летнее утро, наверное прохладно, но я не чувствую, это же воспоминание. Я, то есть Антенна, еще с нормальным зрением или в новых очках, не поняла. Я вижу каждую прожилку на листьях, солнечные блики на воде и круги-круги тут и там – рыбка плещется. Вот сейчас мы ее…
Со мной девушка, очень похожая на Кильку, но взрослее и красивее.
– Сестра.
Она показывает мне, как насаживать червя. У нее длинные пальцы с остриженными ногтями, сильно испачканные свеклой. Червяк извивается в них и плюется перемолотой землей, но вторая рука с крючком проворнее: раз-два – готово. Я очень близко это вижу: сестра стоит в полный рост, я чуть выше ее пояса, и ее согнутые руки у меня на уровне глаз.
– Сможешь повторить?
Я радостно хватаюсь за крючок – и вгоняю его себе в палец!
Реву. Гнусаво, в голос, как маленькие дети, да я вроде такой и есть. Сестра меня утешает, а ведь мне не больно. Просто я боюсь крови. Сестра это знает.
– Смотри, нет ничего, только чуть кожицу распорол.
Я мгновенно умолкаю и начинаю мучить червя. У него почему-то совсем не идет кровь, и я насаживаю его, хоть и с десятой попытки. Мы забрасываем удочки и смотрим на самодельные поплавки из пробки и палочек. Уже через минуту я вытаскиваю из воды маленького окуня.
Он так лупит хвостом, что я боюсь его хватать. Сестра приходит на помощь. Она не смеется надо мной вслух, но я вижу в уголках ее глаз веселые складочки. Мне обидно на какую-то секунду, но потом окунек оказывается в ведре, и меня распирает гордость: я сам поймал!
Картинка медленно свернулась, и эти несколько секунд я была счастлива, как тот пацан на рыбалке.
– Она жива?
– Сестра-то? Не знаю, давно не виделись.
Ну да, я свою тоже давно не видела.
– Почему?
Передо мной вспыхнула новая картинка, и я отшатнулась, едва не потеряв связь. Фильм длился лишь пару секунд, но мне хватило, чтобы начисто сбить дыхание и разогнать пульс до двухсот ударов в минуту.
Там был гараж. Просто гараж: стена, увешанная инструментами, и детская алюминиевая ванночка, неизвестно зачем. Но смотреть было отчего-то невыносимо. Я не выдержала и распахнула глаза.
– Извини, случайно выскочило. Нельзя мне, старому, на ночь смотреть ужастики.
Ужастики… Сердце колотилось так, что уши закладывало. Спокойно, Тварь!
Вдох, раз-два, выдох…
…Антенна все еще висел на связи каким-то мистическим образом – значит, он очень сильный.
– Фигня!.. Ты не видел, что с нами преподы делают.
– Смешно. Мне-то ты можешь сказать, что испугалась.
– Зачем, когда ты и так знаешь? Пока, Антенна!
Он отключился, а я еще несколько минут приходила в себя.
Когда я пришла в себя, за окном уже стемнело, а у меня появилась идея:
– Дед! А в лесу сейчас очень противно и сыро? Где-нибудь на юге области, может, еще можно жить?
– С чего это тебя туда потянуло?
– Так… Я у тетки всегда в лесу спасалась. Деревья, прохлада, людей нет…
– А почему конкретно на юге?
Да потому что оттуда тянуло Падалью! Хоть дед мне и не поверил. Или поверил, но зачем-то сделал вид, что нет. В общем, точно не поедет, если уговаривать. Опять надо хитрить! Даже с дедом.
Плохо быть уродом, но это затягивает. Чтобы не попасть в зоопарк или лабораторию, мне пришлось много читать, освоить психологию, гипноз, самоконтроль. А как безупречно я умножаю в уме трехзначные числа! В нужный момент это успокаивает: заставляет думать, а не психовать. А таких моментов у меня случается по пять штук в день. И по сто раз в день приходится врать, хитрить, манипулировать. Тело урода обременяет, не оставляя времени на просто жизнь. Мне кажется, что если завтра случится чудесное превращение, я уже не смогу по-другому. Тварь внутри меня будет по-прежнему заставлять врать, манипулировать, скрывать эмоции. Я привыкла жить как урод. И, кажется, никогда не смогу стать человеком до конца.