В дверь снова грохнуло, еще сильнее, и она наконец-то поддалась.
Друг ворвался в комнату и вытащил Галку из-под тлеющих завалов. Кажется, он плакал от страха, на черных от копоти щеках пролегли светлые дорожки.
– Леша, – прохрипела девочка. – Помоги.
– Я не могу. – Мальчик зашмыгал носом. – Не могу, Галя. Весь подъезд в дыму, я ведь не смогу пройти, и тебе не помогу, и ты сама не сможешь уже. Прости! Прости-прости-прости!
Галка молча смотрела на него.
– Значит, мы теперь отправимся дальше, – сказала она наконец.
– Куда?! – заорал Лешка и от души залепил ей пощечину. – Куда дальше?! Мы могли остаться здесь! Навсегда! Теперь вообще ничего не будет, ничего!
– Я не такая, как ты! – с неожиданной силой отпихнула его девочка. – Я никого не убила! И ничего не боюсь! Не осталась бы я с тобой, понял ты? И ничего ты мне не сделаешь!
– Теперь вообще никого не останется! – Соседа затрясло от ярости. – Ты все испортила! Дура!
Девочка не отвечала. Она его уже не слышала.
Выхода не было. Его никогда не было: ни для него, ни для деда, ни для мамы. Но для Галки – был.
Лешка подхватил ее под мышки и потащил в сторону балкона, прямо по разбитому стеклу, через огонь. Хуже уже не будет.
Путь преградил ящик с елочными игрушками.
Лешка отпихнул его ногой, положил Галку и рванул балконную дверь. Торопливо разворошил блестящие стекляшки елочных украшений, достал Карацупу с Ингусом и сунул Галке за пазуху.
Носки на ней уже тлели.
Шестой этаж. Значит, шанс есть. Совсем небольшой, но есть. Хотя бы для нее.
– Леша…
– Галя, – он заглянул в ее мутные непонимающие глаза, – все будет хорошо. Ты только держись. Если встретишь маму, скажи, что я ее люблю.
– Нет, нет! – вяло забилась девочка, когда поняла, что он хочет сделать.
– Надо! – Строгий Лешкин голос одновременно вселял и уверенность, и ужас неотвратимости. – Или ты задохнешься дымом.
А потом он заплакал.
Галка потрясенно смотрела на него. Лешка крепко обнял ее, подпихнул к балконным перилам, а затем резко присел, схватил за ноги и скинул вниз.
Послесловие
Кисточка неловко сновала по завитушкам оградки, капая краской. Держащая ее рука была слабой, но упрямой.
Папа возил туда-сюда тачку, полную злющей выполотой крапивы.
Мама вскапывала землю в изголовье могилки маленькой лопаткой. Рядом в горшочках стояли фиалки и бархотки.
С небольшого деревянного креста улыбался мальчик в советской школьной форме.
Та самая фотография, единственное, что осталось после пожара. Она да елочная игрушка из серебряной картонки в виде пограничника с собакой.
С эксгумацией и перезахоронением был целый скандал, но папа все решил, и теперь Лешка лежал отдельно от деда, мучившего его всю жизнь и даже после. На кремации настояла мама. Ей так было спокойнее.
Они почти успели. Глядя, как дочь падает с балкона, мама чуть не поседела.
Галка переломала ноги, ребра и правую руку в двух местах, но выжила, и врачи давали хорошие прогнозы, несмотря на отравление, обезвоживание и крайнее истощение.
Обе квартиры выгорели дотла. Родители особо не переживали, потому что, как оказалось, дом попадал под программу реновации, и его все равно бы снесли через пару лет, а им бы дали другую квартиру в новом доме, лучше и больше. А пока они жили в хостеле, несмотря на гостеприимные уговоры Валеры. С ним все было в полном порядке. Пробиться сквозь барьер в объятую огнем квартиру он не смог, зато вызвал пожарных, и благодаря этому никто из соседей не пострадал.
Бабушка предлагала временно вернуться в Саратов и пожить у нее, места хватит всем. Да и нужно будет кому-то первое время ухаживать за ней и за Галкой, но пока вопрос откладывался до ее выздоровления.
Закончив красить, девочка положила кисточку в банку и утомленно откинулась в коляске.
Мама тоже уже закончила с цветами.
Папа принес из машины конфеты, сок и мешочек с зернами.
Возле могилки стоял маленький столик с лавочкой, и родители присели за него, разлив сок в стаканчики.
– А зернышки зачем? – спросила Галка.
– Чтобы птички прилетали, – ответил папа и насыпал немного на стол. – Ему не так одиноко будет.
Галка поежилась.
– Это просто такая традиция, – поспешила успокоить мама.
– Мам, пап, а вы читали «Мцыри»? Как думаете, что ему нужно было сделать, чтобы попасть туда, куда он хотел?
Папа задумчиво отпил из стаканчика.
– Ну, вообще есть такая особенность: когда человек идет вперед, не зная направления, он неосознанно забирает в сторону. И делает круг. Так что Мцыри нужно было взять камень. Если человек неосознанно отклоняется вправо, то тяжесть камня в левой руке тянет его в другую сторону и выравнивает направление.