– А где мы находимся?
Луна мелькала сквозь прорехи в рваных облаках, но ее призрачного света оказалось достаточно, чтобы понять – берега, привычно мелькавшего не далее чем в нескольких десятках метров, больше не видно. Насколько хватало глаз, расстилалась бескрайняя водная гладь.
– Ты вообще не следишь за маршрутом? – подколол меня брат, но прозвучало это как-то устало. – Мы вышли в Рыбинское водохранилище.
– Оно такое огромное?
– Как видишь.
Мне стало не по себе:
– А с другой стороны?
Мы перешли на противоположный борт, и я убедилась, что и там берегов тоже не просматривается. Я поежилась – поднимался ветер, по воде бежала тусклая рябь, волны усиливались, а теплоход начало ощутимо покачивать.
– Не думала, что оно как море, – проговорила я, подавив дрожь в голосе.
– Что-нибудь подозрительное замечаешь? – небрежно поинтересовался брат.
Я снова глянула за борт – вид бесконечной водной глади внушал безотчетную тревогу, но никаких посторонних объектов на ней не наблюдалось. Я перевела взгляд вперед и замерла – на нас надвигалась темная громадина.
– Ник… – Я запнулась, не в силах произнести ни слова.
– Что? – забеспокоился он.
– Там… что-то есть, – я вытянула руку.
Брат посмотрел в указанном направлении, но не успел ничего сказать: вдруг раздался долгий гудок, вымораживающий все внутри. Кажется, подобным сигналом нас созывали на учебную тревогу с надеванием спасательных жилетов…
– Рит, нам навстречу двигается другой теплоход, – снисходительно пояснил Никита.
Я медленно приходила в себя:
– А почему он темный?
– Это только издалека так кажется. Посмотри.
Пересилив себя, я послушно перевела взгляд за борт – нам навстречу и правда бодро несся круизный теплоход, и сейчас он уже вовсе не выглядел темным и безжизненным. Его борта весело переливались огнями, а с кормы доносилась разудалая танцевальная мелодия. Он проследовал мимо, дав ответный приветственный гудок. На борту успели промелькнуть золотые буквы – «Мастер и Маргарита». Это явно новая мода: именовать теплоходы названиями популярных книг.
– В твою честь назвали, – прокомментировал братец.
– Может, в твою?
– Куда мне до мастера!
– А ты читал вообще? – с подозрением спросила я.
– Что? – не понял брат.
– Роман Булгакова.
– Какой еще роман?
– «Мастер и Маргарита», – пояснила я.
– А нам не задавали, – легкомысленно отозвался он.
Я только вздохнула. Похоже, мой брат безнадежен.
– Ну когда зададут, обязательно прочитай, – посоветовала я.
– Обязательно, – серьезно кивнул он.
– Там одну ведьму Маргаритой звали, – все же решила поделиться я.
– Это я понял, – ухмыльнулся Никита. – Неудивительно, что тебе мерещится всякое.
– Мне мерещится? – возмутилась я. – Да если бы не ты, я бы вообще ничего не заметила! Отдыхала бы спокойно…
Произнося эту речь, я сама себе не верила – где я и где спокойный отдых?
– Кто из нас принял обычный теплоход за «Летучий голландец»?
– Между прочим, тоже оптическая иллюзия, – пояснила я. – Люди в прежние времена встречались с фата-морганой и принимали это явление за корабль-призрак.
– А может, все проще – встречали корабль, команда которого погибла? – выдвинул свою версию Никита. – И он мотался по волнам, никем не управляемый?
Она казалась вполне правдоподобной, но к нашему случаю совершенно не подходящей.
– Думаешь, тот теплоход был заброшен?
– Судя по тому, как радостно он нас приветствовал, не похоже.
– Да уж, кажется, ничего сверхъестественного не происходит.
– Хорошо бы.
– Ты не любишь загадки? – удивилась я.
– Люблю, но исключительно в кино или книгах.
– А в жизни?
– А в жизни я люблю, когда все просто и ясно, – отчеканил Никита.
Это прозвучало удивительно по-взрослому, и я взглянула на брата по-новому, словно увидела впервые.
– Ну да, – тем не менее не удержалась я. – Просто, как овсяная каша и вареное яйцо.
За бортом что-то громко плеснуло, и мы, не сговариваясь, перегнулись через перила, вглядываясь в темную воду.
– Это рыба, – разочарованно протянула я.
– А ты что думала – опять фата-моргана?
– Вообще-то, ты первым заметил лодки, – мстительно припомнила я.
– А теперь первым предлагаю забыть, – заметил Никита так, будто из нас двоих старшим был именно он.
Повисла мертвая тишина. Данька осторожно вдыхал сырой холодный воздух и молчал вместе со всеми. Ожидание становилось невыносимым. Сколько они будут стоять на одном месте? Пока еще тихо, но по воде уже идет еле заметная рябь, значит, поднимается ветер. Он разгонит туман, разорвет в клочья мутную пелену, застревающую в горле и мешающую дышать.