– Удивительное дело, – заметила про себя миссис Постуисл, отрываясь от своего вязания, чтобы бросить взгляд на лавочку, – если бы я не хотела его видеть, он бы, конечно, появился здесь еще прежде, чем я убрала со стола.
Миссис Постуисл испытывала желание увидеть человека, которого женщины в Роулз-Корте обычно ожидают без особого нетерпения, – а именно, некоего Уильяма Клодда, сборщика квартирной платы, регулярно появлявшегося здесь по вторникам.
– Наконец-то, – сказала миссис Постуисл, хотя мистер Клодд, только что показавшийся на другом конце двора, не мог ее, конечно, слышать. – Я уж начала опасаться, не споткнулись ли вы в спешке и не расшиблись ли.
Заметив миссис Постуисл, мистер Клодд решил изменить свой обычный порядок обхода и начать с дома N 7.
Мистер Клодд был молодой человек невысокого роста, коренастый и круглоголовый; он вечно куда-то торопился, а в глазах его, в общем-то добрых, таился какой-то хитрый огонек.
– Ах, – с восхищением произнес мистер Клодд, отправляя в карман шесть монет по полкроны, которые ему вручила почтенная леди. – Если бы все были такими, как вы, миссис Постуисл!
– Тогда отпала бы нужда в таких, как вы, – заметила миссис Постуисл.
– Как подумаешь, ведь это просто насмешка судьбы, что я – сборщик квартирной платы, – говорил мистер Клодд, выписывая квитанцию. – Будь моя, воля, я бы давно покончил с домовладением, выкорчевал бы с корнем это проклятье страны.
– Вот об этом-то я и хотела поговорить с вами, – сказала его собеседница. – Один мой жилец…
– Не платит, да? Поручите это мне. Он у меня живо раскошелится.
– Не в этом дело, – пояснила миссис Постуисл. – Если случится так, что в субботу утром он не принесет мне денег сам, без напоминания, то я буду знать, что ошиблась и что, значит, сегодня пятница. Если в половине одиннадцатого меня почему-нибудь нет дома, он оставляет деньги на столе в конверте.
– Интересно, не было ли у его мамы еще таких? – мечтательно проговорил мистер Клодд. – Невредно было бы поселить их здесь по соседству. Так что же вы хотели рассказать о нем? Просто вздумали похвастаться?
– Я хотела спросить у вас, – продолжала миссис Постуисл, – как бы мне от него отделаться? Контракт был какой-то странный.
– А почему вы хотите от него отделаться? Он что, шумит много?
– Шумит? Да от кошки в доме больше шуму, чем от него. Ему бы взломщиком быть, большие бы деньги нажил.
– Поздно домой приходит?
– Не было случая, чтоб он вернулся после того, как я закрою лавку.
– Причиняет вам много забот, что ли?
– Да нет, я бы этого не сказала. Я и не знаю никогда, дома он или нет, пока не поднимусь и не постучу к нему в дверь.
– Знаете что, вы уж лучше сами все расскажите, – сдался мистер Клодд. – Если б кто другой вздумал мне такое говорить, я бы сказал, что он не знает, чего хочет.
– Он действует мне на нервы, – заявила миссис Постуисл. – Зайдите на минутку, если вы не очень торопитесь.
Мистер Клодд всегда очень торопился.
– Но, разговаривая с вами, я забываю об этом, – любезно добавил мистер Клодд.
Миссис Постуисл ввела его в маленькую гостиную.
– Разве что самую малость, – поддался мистер Клодд на уговоры. – Жизнерадостность в сочетании с умеренностью – вот мой идеал.
– Я расскажу вам, что случилось, к примеру, вчера вечером, – начала миссис Постуисл, усаживаясь за круглый стол напротив него. – В семь часов вечера ему пришло письмо. Я видела, как он уходил из дому часа за два до этого, и хотя я все время торчала в лавке, но не видела и не слышала, чтоб он вернулся. Он всегда так. Не жилец, а привидение какое-то. Я открыла его дверь, не постучавшись, и вошла. Поверите ли, он висел под самым потолком, зацепившись руками и ногами за балдахин над кроватью – у него там, знаете, такая старомодная кровать с балдахином на столбиках. Одежды на нем почти что не было, а занят он был тем, что грыз орехи, и тут же запустил в меня целой горстью скорлупы. А потом принялся корчить страшные рожи и что-то быстро бормотать себе под нос.
– Ведь эта он просто играет так? Ничего злостного, я полагаю? – осведомился заинтересованный мистер Клодд.
– Это продлится неделю, не меньше, – продолжала миссис Постуисл. – Будет воображать, что он обезьяна. На прошлой неделе он был черепахой и ползал на животе по полу, а на спину привязал себе чайный поднос. Как только он попадает на улицу, он становится таким же разумным, как и большинство мужчин – хоть это еще, конечно, не бог весть что, – но в доме… знаете ли, по-моему, он просто сумасшедший.