Выбрать главу

– Даме, но не тебе.

– Почему же не мне?

– А потому.

– Но если…

– Мы увидимся в типографии в двенадцать, – бросил Клодд Питеру Хоупу и поспешно вышел.

– Вот идиотство! – возмутилась Томми.

– Мы редко сходимся, – заметил Питер Хоуп, – но в данном случае я с ним вполне согласен, добывать объявления – вовсе не женское дело.

– Но какая же разница между…

– Огромная разница.

– Вы же не знаете, что я хотела сказать.

– Я знаю, к чему ты ведешь.

– Но позвольте же мне…

– Я и так тебе слишком много позволяю. Пора мне взяться за тебя как следует.

– Я предлагаю только…

– Что бы ты ни предлагала, ты этого не сделаешь, – был решительный ответ. – Если кто придет, скажи, что я буду в половине первого.

– Мне кажется, что…

Но Питер уже ушел.

– Как это на них похоже! – жаловалась Томми. – С ними невозможно разговаривать: когда начинаешь им объяснять что-нибудь, они уходят. Меня это до того злит!

Мисс Рэмсботем смеялась:

– Бедная Томми, как они тебя угнетают!

– Как будто я маленькая! Не сумею сама уберечь себя! – Подбородок Томми задрался кверху.

– Да будет тебе, – успокаивала ее мисс Рэмсботем. – Меня так вот никто не останавливает и ничего мне не запрещает. Я бы охотно поменялась с тобою, если б могла.

– Я бы только зашла в кабинет к старику Джауиту – и через пять минут у меня было бы объявление. Уж я знаю, я умею обращаться со стариками.

– Только со стариками? – смеялась мисс Рэмсботем.

Дверь отворилась.

– Есть кто-нибудь в редакции? – осведомился Джонни Булстрод, просовывая голову в дверь.

– Как будто вы не видите, что есть, – огрызнулась Томми.

– Так уж как-то принято спрашивать, – пояснил Джонни Булстрод, более известный среди друзей под кличкой Младенец, входя и притворяя за собою дверь.

– Что вам нужно? – осведомилась помощница редактора.

– Ничего особенного, – ответил Младенец.

– Не вовремя пришли – теперь только половина двенадцатого.

– Что с вами сегодня?

– Я зла, как черт, – призналась Томми.

Детская рожица Младенца приняла сочувственно-вопросительное выражение.

– Мы страшно возмущены, – пояснила мисс Рэмсботем, – что нам не позволяют сбегать на Кэннон-стрит и выманить у старика Джауита, фабриканта мыла, объявление для нашего журнала. Мы уверены, что стоит нам только надеть нашу лучшую шляпку, и он не в состоянии будет отказать нам.

– И вовсе незачем выманивать, – сказала Томми. – Стоило бы только повидаться с ним и показать ему цифры, и он сам прибежит к нам.

– А Клодда он не примет? – спросил Младенец.

– Никого он теперь не принимает и ни в какие новые газеты не хочет давать объявлений, – ответила мисс Рэмсботем. – Это все я виновата. Я имела неосторожность пустить слух, что он не может устоять перед женским обаянием. Говорят, будто миссис Саркитт удалось выпросить у него объявление для «Фонаря». Но, конечно, может быть, это и неправда.

– Жалко, что я не мыльный фабрикант и не имею возможности раздавать объявления, – вздохнул Младенец.

– Да, очень жалко, – согласилась помощница редактора.

– Я бы все их отдал вам, Томми.

– Мое имя – мисс Хоуп, – поправила его помощница редактора.

– Извините, пожалуйста. Но я как-то привык уж называть вас Томми.

– Я буду вам очень признательна, если вы отвыкнете от этого.

– Простите…

– С условием, чтоб это не повторялось.

Младенец постоял сперва на одной ноге, потом на другой и, видя, что ничего из этого не выходит, сказал:

– Я, собственно, просто так заглянул – узнать, не нужно ли вам чего.

– Нет, благодарствуйте.

– В таком случае, до свиданья.

– До свиданья.

Когда Младенец спускался с лестницы, детское личико его имело такое выражение, как будто его поставили в угол. Большинство членов клуба Автолика хоть по разу в день заглядывало в редакцию узнать, не нужно ли чего-нибудь Томми. Иным везло. Не далее как накануне Порсон – толстый, неуклюжий, совершенно неинтересный мужчина – был послан ею в Плэстоу справиться о здоровье мальчика из типографии, которому повредило машиной руку. Юному Александеру, писавшему такие стихи, что многие в них даже и совсем не находили смысла, было дано поручение обойти всех лондонских букинистов в поисках Мэйтлендовой «Архитектуры». А Джонни, – с тех пор как две недели назад его попросили прогнать шарманщика, который не желал уходить, – не получал никаких поручений.

Раздумывая о горькой своей участи, Джонни свернул на Флит-стрит. Тут на него налетел мальчик с картонкой в руках.

– Извините… – мальчуган заглянул в лицо Джонни и прибавил: – мисс, – после чего, ловко увернувшись от удара, скрылся в толпе.