БОЛЬШАЯ ЛУБЯНКА
У ада есть традиции.
Передо мной официальное издание: недавно выпущенная Госиздатом книга под развязным и малограмотным заглавием «Вся Москва в кармане на 1924—25 гг.». Это путеводитель по Москве. Есть в нем все, что полагается. Есть, например, описание художественных богатств Москвы — описание замечательное и по глубокомыслию, и по слогу. Так, например, о знаменитой картине Репина «Убийство Грозным сына» там тонко сказано: «Ее мощь — в живописи и общем факте сыноубийства» (стр. 96). Метко определен и Врубель: «Этот художник одинок и загадочен. Вечно ища, он натолкнулся на идею воплотить в красках демона — ангела, снедаемого ужасом невыразимого мрака и тоски» (стр. 98). Недурен также Крамской: «Мастер вызывает впечатление не самой картиной, а вложенной в нее идеей. В его портретах мощный реализм развертывается вовсю» (стр. 96). Добавлю, что «Брюллов не только технически высок, но и значительно глубок по психологии», что Щедрин «отлично изображает негу Италии», а Савицкий сумел показать «тяжесть участи рабочего, подчеркнутую сытой фигурой подрядчика» (стр. 94—95). Не менее ценен данный в книге исторический очерк с тем же характерным для большевиков сочетанием самодовольной развязности стиля с поразительной пошлостью мыслей. Он начат с давнего времени и доведен до наших дней. Описана постройка кремлевских стен, «над которыми в поте и крови 10 лет трудились русские каменщики»; в стенах этих «мы увидим характерные черты средневековых европейских замков и крепостей, доселе бытующих в городах северной Италии» (стр. 20). Описана и гробница Ленина. «Отсюда воодушевленные памятью о дорогом вожде, звавшем вперед для создания нового мира, раскатываются по фабрикам и заводам волны революционного пролетариата, чтобы под знаменем ленинизма, в «советские будни» у станков, котлов и моторов, капля по капле творить великое дело мировой революции и тем выполнить славные заветы Ильича» (стр. 36). — Зачем пишут пародии на этих людей? Ни один «доселе бытующий» юморист лучше не сказал и не скажет.
Большую часть книги (150 страниц из 250) занимает перечень советских учреждений. Его я прочел «с неослабевающим интересом».
«Объединенное Государственное Политическое Управление (ОГПУ) Б. Лубянка, 2 комм. ОГПУ. Предс. ОГПУ Дзержинский Ф. Э.».
Номер дома по Лубянке не указан. Из этого можно заключить, что вся она в последнее время занята органами чекистов. Так рассказывают и приезжающие к нам москвичи{1}.
Я не знаю, почему большевики, подыскивая подходящее место для своих застенков, остановились именно на Лубянке. Ничего, казалось бы, в этой шумной центральной улице, почти сплошь занятой в 1917 году страховыми обществами, не представляло выгод для такого назначения.
Не могу не подивиться тому, что в старину называли «перстом судьбы».
Я очень недостаточно знаю запутанную, сложную и трудную историю города Москвы. Думаю, впрочем, что толком ее не знает никто, по крайней мере, с тех пор, как умер Забелин{2}. А в книгах этого историка, при его своеобразной манере исследования и изложения, разобраться нелегко.
Но, однако, достоверно известно, что несколько столетий тому назад там, где находится теперь Лубянка, была пустынная местность, именовавшаяся Кучковым полем. На поле этом с незапамятных времен производились в Москве казни.
— А не на Лобном месте? — скажут удивленно иные москвичи.
На том Лобном месте, которое известно москвичам, казни вообще никогда не производились: оно построено в 1786 году. Да и во времена Ивана Васильевича едва ли мог грозный царь говорить купцу Степану Калашникову: «А ты сам ступай, детинушка, на высокое место лобное, сложи свою буйну головушку» и т. д. Потому едва ли мог говорить, что знаменитые казни Иоанна Грозного (как впоследствии петровские казни) происходили на «Пожаре» (Красная площадь) — у рва между Спасскими и Никольскими воротами, «на довольном расстоянии от Лобного места», стоявшего против Ильинской улицы. Но это были именно знаменитые казни. Казни же обыкновенные, не парадные, «бытовое явление», совершались на Болоте и на Кучковом поле.
Один из наших беллетристов описал казнь Шарлотты Корде на Гревской площади — и очень хорошо описал, но в действительности Шарлотту Корде казнили на нынешней Пляс де ла Конкорд. Гревская площадь в самом деле была в течение столетий обычным местом казней. Однако в парадное революционное время эшафот и в Париже переехал на лучшую из городских площадей.
Кучково поле было Гревской площадью старой Москвы.
1
«Одна из центральных московских улиц — Большая Лубянка — волею большевиков превращена в сплошную тюрьму. Что ни дом, то тот или иной чекистский застенок». (Сборник «Че-Ка», стр. 152).
2
Забелин Иван Евгеньевич (1820—1908/09) — русский историк, археолог, почетный член Петербургской АН (1907). Председатель Общества истории и древностей. российских (1879—1888); фактический руководитель Исторического музея в Москве. Автор трудов, публикатор ценнейших документов по истории быта русского народа 16—18 вв., по истории Москвы.